Чёрная Карета

Джаннер сам не знал, чего ожидал, но, если честно, зрелище его не впечатлило. Он подумал, что в свои двенадцать лет справился бы гораздо лучше Клыков. Брёвна, из которых состоял Барьер, были неодинаковой длины и разного размера, едва отёсанные, с торчащими во все стороны сучьями. Казалось, Клыки трудились впопыхах и с завязанными глазами.

И тем не менее это была стена. Она высилась между беглецами и подножием Каменных гор и действительно усложняла путь, а потому вполне отвечала целям Клыков.

Не будь стена такой несуразной и высокой, ничего бы не стоило влезть с одной стороны и спуститься с другой. Но, как и сказала Марали, Барьер проходил по Глибвудскому лесу, поэтому они взобрались на дуб, проползли по толстой ветке, нависающей над стеной, и спустились с другого дерева. Вот и всё. Они преодолели Барьер.

Ни одного Клыка не было видно.

Джаннер и Марали, прижавшись спинами к Барьеру, сели отдохнуть.

– А ты уже бывала на этой стороне? – спросил мальчик.

– Не-а. Никогда.

– Ты не обязана идти со мной.

Марали кивнула:

– Да, но что ещё мне делать?

– Ты можешь вернуться?

– Могу.

– Но не хочешь.

– Не-а.

Они посидели молча.

– Прости за Кальмара, – сказала Марали.

Джаннер молчал. Он старался не думать о брате. Он злился на себя за то, что подвёл его. Он подвёл всех. Если они с Марали живыми доберутся до Ледяных прерий – как он посмотрит в лицо матери, Подо, Лили? Как он объяснит родным, что Тинка увезла Карета? Потом гнев Джаннера обратился на брата, который пробежал мимо убежища и отправился к негодяям с Восточной излучины. Прямо в лапы Клакстону Ткачу!

– Пошли, – буркнул Джаннер и сердито зашагал дальше.

Они шли молча всё утро и часть дня. Холмы становились выше, деревья росли реже. Северный ветер проносился над землёй и выл, словно предупреждая путников, что они тут нежеланные гости. Воздух делался холодней с каждым шагом, и Джаннер стал бояться, что они замёрзнут. Серое небо намекало, что зима близко, не говоря уж о близости ледяного севера. Без меха или тёплой одежды им не выжить. Марали, впрочем, как будто совсем не беспокоилась, и Джаннер с надеждой думал, что, наверное, она лучше него знает, как им разжиться тёплыми вещами. Она знала многое, чего не знал Джаннер.

Её кинжал снабжал их едой. Когда навстречу попадался кролик, швап или дигла, Марали метала нож, не успевал Джаннер и глазом моргнуть. Так же быстро она разделывала тушку и прятала её в мешок до вечера.

Однажды она, схватив Джаннера за локоть, остановила его и, поднеся палец к губам, указала на небольшое, размером не больше тележного колеса, углубление в земле. Девочка подползла к краю углубления, сунула пальцы под некое подобие крышки и дёрнула. Громко квакая и урча, из своего логова выскочила громадная земляная жаба и пошлёпала в заросли, а Марали повалилась на спину, воя от смеха при виде удивлённого лица Джаннера.

Под конец дня Джаннер и Марали карабкались по склону, который как будто тянулся вечно. Холм был голым, не считая одного-единственного сухого вяза на вершине. Марали указала пальцем на дерево:

– Остроястреб.

Джаннер сначала ей не поверил. А потом нечто чёрное на верхушке вяза расправило крылья и шевельнулось.

– Он опасен? – спросил Джаннер.

– Ага. Но он тут всего один, – и она бросилась вперёд.

Джаннер беспомощно наблюдал за тем, как остроястреб устремился к ней. На бегу Марали громко завопила. Когда птица нырнула в воздухе, Марали упала, перекатилась, и когти остроястреба схватили пустоту. Девочка тут же развернулась и метнула нож. Птица вскрикнула, рухнула на землю и замерла.

Марали отряхнулась, подтащила остроястреба к дереву и принялась собирать сучья для костра. Джаннер помотал головой и полез на холм, гадая, какие ещё сюрпризы припасла для него Марали Ткач.

Поднявшись на вершину, он застыл.

Перед ним тянулись величественные отроги Каменных гор. Снежные пики уходили в небо, как осколки стекла. Облака текли по ущельям медлительной рекой.

Джаннер в жизни не видел ничего настолько громадного. Он почувствовал себя маленьким и слабым. У него закружилась голова.

На западе горы были ниже, и у их подножия лежали невысокие холмы. На востоке, куда велел ему идти Подо, дороги, казалось, не было вообще – сплошь трещины, ущелья и острые скалы. А в середине восточной цепи стоял Ведьмин Нос, Мог-Бальгрик. Он высился над прочими пиками и действительно напоминал крючковатый нос сказочной колдуньи.

«Когда минуете Мог-Бальгрик, начнётся спуск в Ледяные прерии. А потом – сами знаете», – гласила записка Подо.

Джаннер прищурился, пытаясь разглядеть тропу на левом склоне Ведьминого Носа.

– Храни нас Создатель, – сказал он. – Нам надо вон туда.

– Куда? – спросила Марали у него за спиной.

Она отрезала остроястребу голову и теперь деловито ощипывала его, сидя у потрескивающего огня.

– Посмотри, – сказал Джаннер.

Девочка встала и впервые взглянула на север.

– О-о, – произнесла она.

Ледяной ветер обдувал холм, на котором они стояли.

51 Песнь древних камней