Чёрная Книга Reverse Falls (СИ)

Вот дверь открылась, и тяжёлые, но не слишком шумные шаги эхом отдавались в его ушах. Он знал, что будет дальше, даже успел привыкнуть к этому, но так и не смог сделать этого полностью. Шаги остановились, и на секунду ему показалось, что всё, всё миновало его. Но нет, это ему лишь показалось. Отец присматривался, не притворяется ли сын, хотя у отца это никогда не выходило. Потом он просто схватил его толстой и сильной рукой сразу и за одеяло, и за пижаму, и начал тормошить в попытках разбудить.

- Вставай, жирдяй, из-за тебя я сегодня остался без завтрака! Пшёл быстро на кухню!

Всё, «церемония утреннего приветствия» была наконец-то, окончена, отец вышел из каморки, с силой закрыв дверь, а сынок вздохнул с облегчением. Теперь, когда Бад вышел, можно было не ломать комедию, а спокойно встать. Надев шорты, синюю футболку и жилетку, Гидеон, подождав несколько секунд для вида, все-таки открыл дверь в весьма хорошо обставленную комнату. Она составляла полный контраст его каморке. Это была большая просторная комната с обоями, на полу ковры, у стен стояли соответственно широкий диван и телевизор, а попадавший из окна свет заливал всё помещение.

Тем не менее, не желая злить предков, Гидеон прошёл через всё это великолепие по сравнению с его скудной обстановкой. Казалось, всё на кухне, в единственной комнате во всём доме, было разбито на три категории: по одной для каждого из родителей и для него. Если стулья, то два хороших, а третий простой деревянный, хотя бы лакированный, но лишь для виду. Если посуда, то ему, Гидеону, доставалась только одна тарелка, чашка и комплект столовых приборов, для посуды же родителей был отдельный шкафчик. В остальных комнатах не было абсолютно никаких следов его существования, а сама дверь в его каморку была такая неприметная, что и не сразу её заметишь. Снаружи она даже была оклеена обоями, как и стены.

Войдя на кухню, Гидеон почувствовал уничтожающий взгляд родителей, которые за учебный год уже привыкли, что сын встаёт первым и всё время готовит завтрак. Как оказалось, к его же счастью, родители, по крайней мере, сегодня не хотели свежесваренный кофе. Так что сегодня этот «завтрак» пройдёт быстрее – хоть какая-то хорошая новость. Вылив несколько яиц на сковородку и положив туда же ломтики бекона, Гидеон начал готовить. Мясо аппетитно зажаривалось на сковородке, покрываясь тёмной хрустящей корочкой, от него отлетали капельки жира, а запах на кухне был невообразимым.

Разложив сначала родителям на тарелки (благоразумно накладывая так, чтобы там буквально не было свободного места), а остатки на свою, Гидеон уселся за стол, чувствуя себя тут крайне неуютно. Отец, кажется, буквально пронзал взглядом его тарелку, не украл ли что-то сынок у него, потом взял наведённый им же чай и немного отпил. Судя по скривившемуся выражению лица, полное отсутствие сахара в чае ему не понравилось, потому он вернул кружку сыну.

Гидеон не стремился разобраться скорее со всем этим, наоборот, он ел как можно медленнее. Для него в этом доме, казалось, всё было подвержено далеко не самому приятному, однако уже заученному распорядку. Слишком быстро съешь свой «завтрак» – будут считать, а значит и гнобить из-за того, что ты стоишь у них над душой, а уходить, пока не съедят остальные, нельзя. А если слишком медлить, то вообще не позавтракаешь. Потому он просто медленно покусывал ломтики, следя за тем, с какой скоростью уплетают их родители, дабы успеть точно в срок. Только-только расправившись с обедом и выслушав от отца очередную порцию угроз на тему того, что если его выставят с работы из Хижины Чудес, то Гидеона выбросят на улицу. Он уже привык подобным заявлениям, тем более что никогда не появлялось реальной угрозы их осуществления. Хотя порой, Гидеону было даже жаль, что они не осуществлялись, а потому он просто делал напуганное выражение лица.

Сумев улизнуть из дома, он вышел на улицу, где за время приготовления завтрака небо уже заволокло тучами, и начался небольшой моросящий дождь. Дома вокруг были идеальными, изумрудно-зелёный газон, казалось, был только что полит и кичился своей свежестью. Левее шедших от дверей дома брусчатых дорожек стояли почтовые ящики, а правее – темно-зеленые фонарные столбы. Казалось, что все дома этой небольшой улочки были одинаковыми, но так только казалось. Ведь все они были разными: где-то был гараж, а кто-то ставил машину на обочину; где-то дом был двухэтажным, а где-то одноэтажным; у каких-то домов был собственный чердак, у каких-то нет. Однако у всех этих домов была одна отличительная черта – идеальность и ухоженность.