Чёрная книга судьбы

А может…  может, всё это только её горячечные фантазии? Может, и не было ничего такого, и выбросился он из окна исключительно по пьяной лавочке, по алкогольному своему безумию…  плюс смерть дочери как-то могла повлиять…

Мать тихо заворочалась на своей кровати, потом она встала, направилась к двери и Настя моментально открыла глаза.

— Ты куда, — тревожно спросила она, — Уходишь?

— Ну, что ты! — мать наклонилась, поцеловала Настю в лоб. — Я сейчас вернусь.

— Ты не уходи надолго! — Настя вдруг почувствовала, как все скрытые, тайные все её страхи вновь зашевелились где-то в самых тайных уголках подсознания, как стремительно ползут они оттуда, сюда, вверх…  — Я…  мне…  мне страшно одной!

— Я скоро! — сказала мать и вышла.

Когда мать осторожно закрыла за собой дверь палаты, Настя едва сдержалась, чтобы не вскочить, не побежать следом. А сдержавшись, она судорожно сжалась в комочек, с головой укрывшись одеялом, и пролежала так до самого возвращения матери, дрожа всем телом и едва зубами не стуча от страха. Настя и сама не могла толком объяснить причину панического своего страха здесь, в больнице, где ей, в общем-то, ничего не угрожало…  а может и угрожало, кто знает. Впрочем, когда мать вернулась — страх этот тотчас же исчез.

Исчез ли? Или снова заполз куда-то в самые тайные уголки подсознания?

— Как ты? — спросила мать, усаживаясь на соседнюю койку. — Всё нормально?

— Нормально, — сказала Настя.

Её так и подмывало спросить, спала ли действительно мать в ту страшную ночь в кресле в её комнате, очень хотелось спросить именно об этом, но Настя почему-то так и не решилась спросить. Закрыв глаза, она тихо лежала под одеялом и старалась ни о чём не думать, совершенно ни о чём не думать…  ни о чём вообще…

А потом она и в самом деле уснула, и проспала спокойно, без всяких сновидений почти до самого вечера, проснувшись только тогда, когда медсестра пришла делать ей очередной укол.

Из больницы Настю выписали уже в начале лета, бледную, осунувшуюся, молчаливую, с потухшим взглядом. Она стала бояться темноты, категорически отказывалась спать одна в комнате…  но даже в спальне матери, где спали теперь они обе, всю ночь до самого рассвета горел тусклый ночник. Разумеется, такое поведение дочери очень тревожило мать, но она молчала, всё воспринимая как должное. В больнице мать предупредили, что некоторое время это будет продолжаться, а потом пройдёт, по крайней мере должно пройти обязательно, и мать терпеливо ждала, втайне надеясь на лучшее. Впрочем, больше ей ничего и не оставалось, как только ждать и надеяться.

И это действительно начало постепенно проходить.

Сначала Настя согласилась на выключение ночника, потом, ибо отпуск, который мать оформила за свой счёт, подошёл к концу, Настя не стала возражать против того, чтобы оставаться одной в квартире на весь рабочий день. Правда, она, тотчас же после ухода матери на работу, запирала входную дверь на все мыслимые запоры и по пятнадцать раз на дню трезвонила матери на работу, просто так, чтобы услышать только её голос, удостовериться в самом её существовании. Мать не возражала, она и сама звонила домой всякий раз, когда, по её мнению, Насте пора было звонить, а она почему-то задерживалась с этим.

Но Настя по-прежнему сторонилась людей, даже своих одноклассников она почти не видела. Впрочем, в городе их мало осталось, большинство разъехалось кто куда на летний период. Мать и сама несколько раз намекала Насте о поездке к бабушке в деревню, но Настя ехать к бабушке отказывалась самым категорическим образом. Она даже в истерику впадала всякий раз, когда мать начинала очередной разговор на эту тему, и мать в конце концов смирилась и больше об этом с Настей не разговаривала.

О Веронике Настя спросила только один раз, да и то, поинтересовалась она единственно тем, где, на каком кладбище похоронили подругу, Узнав, что Веронику похоронили на старом, закрытом уже кладбище, возле могилы матери, Настя вздохнула, помолчала немного и вдруг спросила, где похоронили отца Вероники.

— Не знаю! — мать пожала плечами. — Где-то в другом месте.

Больше они этой темы не касались.

А в середине июля уже Настя вдруг сама попросила мать, чтобы та отпустила её к бабушке. Впрочем, перед этим случились некие события, которые, собственно, и привели Настю к необычной этой просьбе…

Глава 6 НА КЛАДБИЩЕ

— Здесь! — сказал Олег и остановился.

Виталик тоже остановился и внимательно осмотрелся вокруг. Несмотря на здоровый скептицизм, ему всё же было немного не по себе.

— Неуютное место, — заметив это, пробормотал Олег…  потом он криво улыбнулся и добавил негромко: — Тут и так, и без всего этого…