Чёрная книга судьбы

Место и в самом деле было неуютным, если, вообще, выражение это можно применить в отношении старого заброшенного кладбища. Самих могил, правда, из-за высокой густой травы и ещё более густых зарослей колючего шиповника и мелкорослой одичавшей сирени, почти не было видно. Там-сям виднелись только покосившиеся полусгнившие кресты, ещё больше их валялась прямо на земле. Но в одном месте, совсем недалеко от друзей, печально желтел единственный здесь на сплошном зелёном фоне песчаный четырёхугольник с невысоким продолговатым холмиком в центре. Да и крест, прочно возвышавшийся над этим холмиком, был почти новый, окрашенный даже, и краска эта лишь местами начала уже отслаиваться и осыпаться.

— Это здесь? — тихо спросил Виталик, не отрывая пристального взгляда от свежей этой могилы, единственной недавней могилы на старом заброшенном кладбище. Он вдруг ощутил, как какой-то холодный неприятный озноб пробежал по коже, он уже почти верил словам Олега…  он уже верил им без всякого этого «почти»…

— Ближе подойти надо! — не проговорил а прошептал почему-то Олег. Он двинулся вперёд, потом, подойдя почти вплотную к желтеющему холмику, оглянулся, посмотрел на неподвижного Виталика. — Ну, чего застыл как истукан! Сюда иди, оттуда не услышишь!

Виталик пожал плечами и, подойдя к товарищу, остановился рядом с ним. Внутри у него всё было напряжено до предела, он очень надеялся, что это внутреннее его состояние никоем образом не отразилось внешне, и что он, Виталик, выглядит так же спокойно и уверенно, каким видится ему сейчас Олег.

Но время шло, а они так и стояли рядом с могилой в полном и абсолютном молчании. Ничего не происходило, ничего абсолютно…

— Не слышно! — с явным облегчением проговорил Виталик и, искоса взглянув на друга, широко и несколько плутовато ему улыбнулся. — Это ты нарочно, да? Пошутить решил? — он ткнул Олега в бок локтем. — Можешь считать, что получилось! Я даже купился в какой-то момент!

И он весело рассмеялся, но в это же самое время Олег, ничего ему не отвечая, вдруг с силой ударил кулаком по кресту. И смех сразу же оборвался, волосы сами собой зашевелились на голове у Виталика, ноги стали какими-то ватными, а грудь мгновенно обжёг изнутри непонятный какой-то ли жар, то ли лютый февральский холод, ибо снизу, из-под земли послышался вдруг приглушённо-слабый, но в то же время совершенно отчётливый человеческий голос. Женский голос.

— Помогите! — еле слышно то ли простонал, то ли прохрипел из-под земли таинственный этот голос. — Хоть кто-нибудь!

Виталик совершенно инстинктивно отпрянул в сторону, и уже там, опомнившись немного, взглянул на Олега. Тот остался на прежнем месте, но сомнений не было: он тоже слышал этот голос из могилы.

— Ну что, убедился теперь?

— Я…  она…  — губы отказывались повиноваться, изо рта у Виталика вырывались сейчас только какие-то короткие, почти нечленораздельные звуки…  потом он немного овладел собой. — Она что…  живая?! Она живая там?!

Олег ничего не ответил. Он стоял, молчал и всё смотрел и смотрел на приятеля. Странно как-то смотрел.

— Надо копать! Выкопать её скорее! — засуетился Виталик, вновь заговорив путано и невнятно. — Надо найти кого-то, позвать…  лопаты надо…  поскорее, она задохнётся там…  — он замолчал на полуслове. — Что с тобой, Олег? Что ты на меня так уставился?

— Ты на дату посмотри! — губы Олега странно дрожали, когда он попытался улыбнуться…  потом он всё же улыбнулся, если гримасу, перекосившую надвое его лицо, можно было принять за некое отдалённое подобие улыбки. — Там дата смерти, на кресте, на неё посмотри!

Ещё не всё понимая, Виталик, тем не менее, послушно взглянул на маленькую фанерную табличку, аккуратно приколоченную к кресту. Смирнова Вероника…  год рождения…  год смерти…  Немного недотянула до семнадцати, ей бы ещё жить да жить…  умерла…  умерла восемнадцатого мая…

Восемнадцатого мая!

Теперь была середина июля!

— Дошло? — Олег по-прежнему не сводил тревожно-озабоченного взгляда с лица друга. — Она просто не может быть живой! Это невозможно, понимаешь!

— Невозможно…  — машинально повторил Виталик…  так же машинально он перевёл взгляд на невысокий желтоватый бугорок перед собой, там уже пробивалась кое-где первая редкая ещё трава, видно было, что бугорок этот насыпался не вчера, не месяц тому даже. Он насыпался раньше, гораздо раньше.

Олег по-прежнему молча смотрел на Виталика.

— Невозможно…  — вновь повторил Виталик, тихо, одними губами, — Это невозможно…

И, словно в ответ ему, из-под земли вновь послышался всё тот же измученный охрипший женский голос.

— Хоть кто-нибудь! — явственно и жутко хрипел этот голос. — Хоть кто-нибудь…