Чёрная книга судьбы

Как-то — под осень дело было — Сёмка Пупок пропал вдруг из деревни. Вот только вчера был…  пьянствовал с компанией у себя в хибарке, а наутро на работу почему-то не вышел. Думали: приболел, мол, с похмелья, а, может, и по-настоящему парня прихватило, но в избе Сёмки не оказалось, да и к вечеру он в ней так и не объявился. Вместе с Пупком исчез и кот.

Особо переживать за Сёмку в деревне было некому, друзья-алкаши ежели и расстроились, так это скорее из-за потери такой удобной штаб-квартиры. Но когда и неделю спустя Сёмка Пупок так и не объявился, встревоженное колхозное начальство сообщило в милицию о факте исчезновения гражданина Пупкина Семёна.

Приезжала пару раз милиция, вела задушевные разговоры с людьми, последними общавшимися с пропавшим…  выяснить так ничего и не выяснили, потом дело это как-то само собой заглохло…

А следующей весной Сёмка Пупок вдруг объявился собственной персоной, так же неожиданно как исчез. И не один объявился! Вместе с ним в деревне объявилась та самая ведьма, хоть тогда, в первый момент её появления в деревне, об этом никто ещё даже не подозревал.

Но то, что дело тут нечисто, люди поняли сразу.

Бросалась в глаза прямо-таки удивительная перемена, произошедшая за эти неполные полгода с Сёмкой Пупком. И дело даже не в том, что он совершенно пить перестал — может, закодировался человек — просто изменилось само поведение Пупка, да так, что трудно понять даже было: он это или какой-то совершенно другой человек.

В чём конкретно так изменилось поведение Семёна, этого Олегов собеседник уточнять не стал, упомянув только, что стал Пупок вроде как не от мира сего, заторможенным каким-то, что ли. В наше время сказали б, что может человек на иглу сел, но в те далёкие времена о наркоманах слыхом не слыхивали…  да и не похож был Семён на наркомана. Просто заторможенным сделался…  и ничего кроме…

Впрочем, Олег-то хорошо представлял это заторможенное состояние неизвестного ему Семёна Пупка — у него перед глазами всё ещё стоял жуткий образ Виталика там, на кладбище…  казалось, образ этот никогда не изгладится из памяти.

Что же касается самой ведьмы, то выглядела она намного свежее и моложе помятого своего кавалера: симпатичная девчушка лет этак восемнадцати…  и все удивлялись, что же такого привлекательного нашла эта девчушка в пожилом опустившемся забулдоне. Но, как бы там ни было, на удивление всей деревне, поселилась она в Сёмкиной хибарке, и стали они в ней вдвоём жить да поживать…  и прямо-таки идеальной парой со стороны смотрелись!

Правда, порядка в избе и возле избы у Семёна и теперь мало прибавилось. Огород по-прежнему исправно бурьяном да крапивой зарастал, но работал по возвращению Семён в колхозе старательно, без уважительных причин никогда не прогуливал, бывших своих собутыльников просто-напросто стороной обходил. И молчал. За день целый, бывало, словца не вытянешь из него, а ведь раньше первым болтуном и балагуром в деревне считался, часами мог нести всякую околесицу по делу и без дела. А рабочий день заканчивается — Семён тотчас же домой поспешает, к молодой своей жене, а может и не жена она ему, а так, сожительница, кто их там разберёт…

Прибежит домой, дверь тотчас же на крючок…  стучи ни стучи — ни за что не откроют. И чем они там целые вечера занимались — одному чёрту известно. Ведь даже света почти никогда по вечерам не зажигали, в полной темноте всегда сидели…  ну, летом ещё куда ни шло, но ведь и осень пришла, а всё равно ничегошеньки не изменилось — как смотрела Сёмкина изба по вечерам на улицу тёмными своими окнами, так и продолжала смотреть…

А ещё более странным было то, что, хоть и перестал Сёмка дровишки у соседей воровать, собственных запасов на зиму он так и не сделал, а печку за всю зиму так, кажется, ни разу и не протопил даже…  так всю зиму в нетопленой избе и прожили. Хоть, кто их там знает — может у них калориферы какие были или ещё чего…