Чёрная мадонна

Полная трагической красоты, музыка кружилась над ними, подобно стае раненых птиц. Все, кто сидел в их ложе, все, кто был виден Мэгги, словно окаменели, превратившись, подобно жене Лота, в соляные столбы, завороженные финальным хором, когда в прощальном порыве вступили все инструменты. Флейта, виолончели, басоны, скрипки. Сопрано то взлетали, то падали с небес вниз – это стенали стоявшие на Голгофе женщины – Мария Магдалина, Дева Мария, мать сыновей Зеведеевых.

Если кто-то когда-то и пожалел о том, что в те минуты его не было там, рядом с Христом, дабы оплакать его смерть, эта сцена давала, пожалуй, самое прекрасное представление о том, как все было, подумала Мэгги. И если последними звуками в чьей-то жизни были бы заключительные ноты сочиненного Бахом хорала, этот человек наверняка покинул бы этот мир ликуя.

Музыка смолкла. Зал разразился овацией. Мэгги поднялась, пытаясь отыскать глазами Джесса, и против людского потока направилась к оркестру. Сына она обнаружила сидящим на приставном стуле, в обществе молодого тенора с прекрасным голосом. Проходящие мимо люди похлопывали Джесса по плечу, ерошили ему волосы. Какая-то женщина, которая видела их вместе, остановилась и что-то сказала по-итальянски.

– У вас прекрасный сын.

Джесс и тенор продолжали свой разговор.

– Возьмем, к примеру, льва, – рассуждал Джесс. – Должен ли он стыдиться своего рыка, избегать самок в своем прайде, должны ли львицы выпустить из лап свою добычу? Или медведя. Неужели он должен отказаться от лосося, когда тот приходит в реку метать икру? Должны ли пчелы перестать жалить или же сделать свой мед пресным и безвкусным? – Джесс дотронулся до руки тенора. – Ты такое же творение природы, как и они.

Когда он закончил свою фразу, Мэгги легонько потрепала его по плечу, гордая мудростью его слов, хотя и не совсем понимая, по какому поводу те сказаны.

– Пойдем, Джесс. Уже поздно. Феликс ждет нас. И все остальные тоже. Нам пора возвращаться домой.

Джесс встал и зашагал вместе с ней из зала.

– Почему ты разговаривал с ним? – поинтересовалась она у сына.

– Он переживает потому, что он гей.

И где только Джесс об этом узнал, и почему это его так заботит? Но в следующий миг она поняла: Иисус тоже водил дружбу с теми, от кого отворачивалось общество. Так что это очень даже в духе Христа – сказать что-то такое мудрое, полное сочувствия и одновременно бросающее вызов общественным устоям.

Джесс взял ее за руку и прошептал:

– Мама, как ты думаешь, меня распнут, если я буду и дальше просить Кришну совершать чудеса?

Мэгги присела на корточки и прижала к себе сына:

– Нет, пока я буду с тобой, – никогда.

С этими словами она открыла сумочку и вынула конфету. Джесс взял ее за руку и зашагал рядом – в элегантном черном костюме, оливковой рубашке и с конфетой в руке. Мэгги знала: Джесс так и не понял, что оба хора пели о нем. Они вновь вышли на площадь, и Мэгги подумала: как только Джесс узнает, что висящее на крестах по всему миру тело принадлежит ему, ему понадобится нечто более прочное, нежели наука Феликса и религия Бартоло.

Она сама ему все расскажет, когда они останутся одни. Тогда она посадит его себе на колени, прижмет к груди и расскажет.

Глава 21

Вернувшись на виллу, Мэгги отвела Джесса к себе в комнату и, как только он закончил ритуал прыганья на кровати, когда перекопал все ее вещи, она велела ему открыть ящик комода. Джесс знал, что там лежит Библия, и когда он вынул книгу, Мэгги сказала:

– Возьми ее, Джесс. Теперь она твоя.

– Но, мама, ведь это твоя любимая книга. Неужели ты больше не хочешь ее читать?

Мэгги обняла сына и шепнула ему на ушко:

– Я знаю наизусть каждое слово. Думаю, тебе она тоже понравится.

Джесс забрал Библию к себе в комнату и, как только мать уложила его в постель, принялся за чтение. Мэгги заметила, что он начал с Нового Завета, и у нее отлегло от сердца. Потому что Новый Завет не длиннее любого современного романа, и Джесс проглотит его за час-полтора. И вскоре узнает все, что ему нужно знать, о человеке, чьи гены он в себе носит. Пока она укладывала Джесса в постель, Феликс поджидал ее в коридоре, и как только она вышла из детской, из соседней, гостевой комнаты, появился Сэм.

– Итак, Мэгги, – сказал последний. – Я тут подумал, может, ты захочешь прогуляться вдоль озера… Если что, можно взять с собой фонарик, чтобы освещать дорогу. Такая прекрасная ночь. Что ты скажешь?

В следующий миг между ними вырос Феликс и взял Мэгги за руку.

– Сэм, нам с ней нужно поговорить о Джессе. Надеюсь, ты нас поймешь.

Лицо Даффи в эти мгновения сделалось похоже на античную маску – одна его половина с любовью смотрела на Мэгги, другая была готова испепелить Феликса взглядом. Мэгги поспешила взять его за руку.

– Давай лучше завтра? Договорились?

– Ну, хорошо, завтра так завтра, – нехотя согласился Сэм.