Чёрная метка

-- Да, мы из знатной семьи, -- ядовито высказался эльф в ответ на так и не заданный вопрос.

-- Дай пластырь, -- попросил я рыжую девушку и она тут же засуетилась, раскрыла аптечку, обнаружив искомое отдала мне.

Не вставая с колен, я подполз к брату, приладил сорванный лоскут плоти обратно к черепу, наложил "заживалку" и заклеил. Через пару часов приживёт, а к вечеру и рубец будет почти не заметным.

-- Голова болит? -- скорее утвердил, чем спросил эльф. -- Повернись.

Сев к нему спиной, молча вытерпел приступ боли, когда эльф запустил пальцы в мою встрепанную, перепачканную в крови и песке шевелюру. Через минуту полегчало, от руки брата растёкся приятный холодок.

-- Спасибо, -- сказал я, попытавшись стать на ноги, но отказавшись от этой попытки, когда мир перед глазами закружился. Заработал всё-таки сотрясение? Не хотелось бы.

Стянув кроссовки, я вытряхивал из них песок с ракушками. На лице у Вана я приметил ссадину и след моей подошвы. Мы оба были встрёпанные, грязные, побитые и песок был везде, где только мог. Оторвались на славу!

-- Нас теперь пустят только на бомж-пати, -- усмехнулся я.

-- В быдло-клуб, -- вернул усмешку светлый, так же вытряхивая песок из обуви. Взвесив в руке сотовый, он бросил трубку мне: -- Крылатый, лови!

Поймав телефон, я просмотрел список последних вызовов и взглянул на эльфа.

-- Ну ты и зараза...

-- Доверчивый дурак.

Я вернул Вану телефон, переглянувшись, мы не выдержали и расхохотались.

Пока мы выясняли кто круче, Слава и Мая всё ещё не могли договориться с отцом, чтобы их отпустили на ночь.

-- Шестнадцатилетним девочкам не место в ночном клубе! -- услышал я возглас седого дядьки.

Ой. Ой ещё раз. Она старше меня. Ой. Хотя с другой стороны, я могу не говорить ей, сколько мне лет... Эх, кого я обманываю! Мой возраст у меня на лице крупными буквами написан!

-- Пап, я пойду с Маей и прослежу, -- спокойно возразил её старший брат гулким низким басом.

-- За малолетней сестрой и компанией юнцов?!..

-- Мы совершеннолетние! -- хором возмутились мы с Ваном, незаметно подойдя к спорящим людям поближе. -- И отвечаем за себя сами!

Человек, прищурившись, поинтересовался, давно ли совершеннолетие стало наступать в пятнадцать лет, на что Ван в грубой форме ответил, что ему, вообще-то, несколько больше и если он молодо выглядит, так это только потому, что жить будет в четыре раза дольше любого человека. А самостоятельность светлые приобретают в четырнадцать, а если они ещё и Хранители, то тренируют их с пелёнок и первые полномочия с обязанностями они получают аж в семь. И добавил, что тёмные получают все права с обязанностями с момента обращения и окончания основного обучения. А если они ещё и знатных родов, то обучение проходят по ужесточённой программе, что тёмные, что светлые.

Да, действительно, Хранителей и Стражей ушастых тренируют по особой программе и растят не так, как других. И если Стражей выбирают уже в четырнадцатилетнем возрасте, то Хранителей отбирают с рождения. Это особая эльфийская каста, которой много дозволено, а взвалено ещё больше.

Пока мы возвращались к пирсу, я успел спрятать оба венца в "невидимку" и, сделав суровое лицо, объяснить, что разбалтывать секретную информацию о нашем происхождении не стоит.

Отец Маи после разговора с нами сделался задумчив и уже не так категоричен в отказах своим детям. На пирсе я заметил, что Мая как-то странно на меня смотрит. Ну вот опять... Сколько раз мне придётся доказывать, что и с венцом и без венца я одинаковый?!

-- Тебя смущает моё происхождение? -- напрямую спросил я, подойдя к девушке.

Она быстро взглянула на меня и отвела глаза. Я терпеливо ждал ответа.

-- Знаешь, Ирдес... обычно молодые люди твоего социального статуса... не такие... не те, кем кажутся и кому стоит доверять, -- ответила она, не глядя на меня.

-- Знаешь, Мая, -- помолчав, сказал я холодно, -- ты меня только что оскорбила так, как никто ещё не смел, -- она вскинула на меня глаза и я, демонстративно обнажив клыки, безжалостно продолжил: -- Ты назвала меня человеком!

Эльф отвлёкся от полировки лейтэра, обернулся и покачал головой.

-- Это ты зря, рыжая, -- сказал он.

Мая смотрела виновато и растерянно, но я всё ещё злился.

-- Я не человек, никогда им не был и не стану! И надо мерить тёмного человеческими мерками! Это по меньшей мере, оскорбительно. Одно дело, по незнанию, другое, точно зная, что перед тобой тёмный...

-- Я поняла! -- Мая покраснела от стыда и переминалась с ноги на ногу.

-- Отлично! -- сказал я, отвернулся и сел на край пирса рядом с Ваном.

-- Малыш обиделся, -- скривился в усмешке наглый эльф.

-- Да пошёл ты...

-- Да и пойду я...

Ван поднялся, вскочил на свой лейтэр и, сделав пару контрольных кругов, убрал его в личное пространство.

-- Всё, теперь можем летать вдвоём, -- объявил он. -- Элементы питания я поменял, ось отрегулировал.