«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«Из этого исходного района танковый клин с равным успехом мог обрушиться на Тарнув, на Сандомир и на Люблин. Расстояние от рубежа Дорогобыч – Львов – Броды до этих трёх польских городков практически одинаковое: 175-200км. По условиям местности наиболее предпочтительно люблинское направление – на пути наступающей танковой лавины не будет ни одной крупной реки, маршрут наступления пролегает практически в «коридоре» между реками Вепш и Сан» [75; 205].

Что ж? Со стратегической точки зрения вывод абсолютно верный. Только вот дальнейшие умозаключения оставляют нас в недоумении. Оказывается, 4-й мехкорпус находился «точно там, где по «декабрьскому плану» должна была

_____________________________________

⁴ Киевский Особый военный округ (КОВО) в случае войны, по планам, преобразовывался в Юго-Западный фронт, а войска Одесского военного округа (ОдВО) входили в этот фронт в качестве 9-й армии. С началом войны, однако, ОдВО и ряд соединений Харьковского военного округа (ХВО) образовали Южный фронт.

развёртываться ударная «конно-механизированная армия», предназначенная для наступления на Люблин» [75; 205]. И подобное расположение 4-го, 8-го и 15-го мехкорпусов, оказывается, выявляет черты Большого Плана, т.е. плана агрессии против Германии [75; 204].

Почему подобное расположение войск обязательно говорит о желании напасть на Германию первыми? Почему оно выявляет черты мифического Большого Плана, а не реальных военных планов СССР? Совершенно очевидно, что расположение механизированных корпусов отвечало сразу трём требованиям. Первое – оно обеспечивало более надёжное прикрытие госграницы: в случае прорыва крупных сил противника в глубину нашей обороны их разгром планировалось осуществлять контрударами резервов округов в составе механизированных и стрелковых корпусов при поддержке авиации. Потому-то даже мехкорпуса первой линии не были придвинуты вплотную к границе, а находились на удалении в несколько десятков километров от неё. Второе – не исключено, что их планировали использовать в ограниченных по масштабам наступательных операциях начального периода войны. Как помните, о подобных операциях говорил генерал П.С. Клёнов на декабрьском 1940 года совещании высшего командного состава РККА. В сущности, Директива № 3 ставила обе эти задачи мехкорпусам ЮЗФ: предписывала уничтожить прорвавшуюся группировку немцев, «наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды», а после – наносить удар на Люблин [724 476]. Наконец, третье требование к мехкорпусам – быть ударной силой большого наступления, которое РККА должна начать после окончания мобилизации, сосредоточения и развёртывания (т.е., примерно, через две недели – месяц после начала войны).

Не надо искать в расположении механизированных корпусов следы мифических планов. Это расположение вполне отвечает реальным планам, ныне известным. Хотелось бы спросить у российских последователей Резуна, в частности, у М. Солонина: если советские военные планы, начиная с «Соображений…» от 18 сентября 1940 года и заканчивая «Соображениями…» от 15 мая 1941 года и «Справкой…» Н.Ф. Ватутина от 13 июня 1941 года, рассматривали Южный ТВД, как главный, т.е. предполагали именно там главный удар немцев и сами, в свою очередь, планировали ответный главный удар РККА там же, то где должны были располагаться мехкорпуса, если нападения Германии всё-таки ждали? Под Улан-Удэ, что ли? Мы, конечно, понимаем, что М. Солонин и другие «резунисты» не высокого мнения о профессиональных качествах высших советских военных предвоенного периода, но, позволим себе заметить, держать их за идиотов всё-таки не надо.

Разыгрывает М. Солонин и карту огромного численного превосходства советских таковых войск над немецкими на Южном ТВД. Подсчитав все танки десяти мехкорпусов (на сей раз М. Солонин «смилостивился» и не взял в расчёт танки трёх мехкорпусов (5, 25 и 26-го), входивших в 16-ю и 19-ю армии), он получил цифру 5 617 машин и сравнил её с 728 танками 1-й танковой группы и 60 танками румын. Получил семикратное численное превосходство [75; 206].