«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Сравнил и по-другому. Поскольку четыре мехкопуса (16, 18, 24 и 2-й) из-за многочисленных передислокаций в боях первой недели войны участия не приняли, то учёл он только шесть мехкорпусов (22, 15, 4, 8, 9 и 19-й), реально ведших боевые действия. И получил наше превосходство в 5,5 раз [75; 207]. Излишне говорить, что вывод из такого превосходства делается М. Солонинным однозначный:

«…Для наступления на Люблин не хватало только одного – приказа.

Вот он (приказ) и был дан вечером 22 июня 1941 года (это о Директиве № 3 –И.Д.,В.С)…

…какую же другую директиву, кроме приказа о переходе к решительному наступлению, могли отдать Тимошенко и Жуков при таком численном превосходстве?» [75; 205, 207].

Словом – Большой План – в жизнь!

Но хотелось бы посоветовать М. Солонину поменьше искать следы не существовавших планов, а побольше обращать внимание на те планы, которые существовали в действительности. На то он и историк: гипотезы – это великолепно, но выводы строить надо на основании документов, а не на основании своих фантазий (хоть и чрезвычайно милых сердцу).

Не будем сейчас говорить о том, что 728 – это количество танков только в 1-й танковой группе, а вообще в группе армий «Юг», с учётом дивизионов штурмовых орудий и прочих отдельных частей, насчитывалось 872 танка и САУ [5; 190-191].⁵ Это сейчас роли не играет. Важно то, как оценивали советские военные танковый потенциал немцев к лету 1941 года.

Напомним, что данных о конкретных группировках противника, противостоящих округам, и его намерениях у командования РККА было очень мало. Поэтому при постановке задач войскам исходили в основном из собственных представлений о важности районов и направлений.

«Уточнённый план…» от 11 марта 1941 года предполагал наличие у немцев 10 000 танков, собранных в 20 дивизиях [47; 359]. Т.е., по представлениям советских генштабистов, немецкая танковая дивизия состояла из 500 машин (в танковых дивизях у немцев было в действительности примерно от 150 до 250 машин). Либо определённое количество танков предполагалось в 15 моторизованных дивизиях [47; 359], хотя в реальности в немецких моторизованных дивизиях танков не было.

В майских «Соображениях…» указывалось, что танковых дивизий у немцев уже 22, а моторизованных – 20, и для нападения на СССР будет из них привлечено: танковых – 19, моторизованных – 20. Вряд ли советский Генштаб стал считать, что танков у немцев не 10 000, а меньше. Скорее всего, как раз наоборот. И вряд ли количество танков в дивизиях оценивали менее, чем в 500 единиц (как следует из мартовского «Уточнённого плана…»). Теперь легко оценить, что ожидало командование РККА увидеть на своих границах в случае нападения Германии: не менее 9000 машин.

С учётом того, что на Южном ТВД (южнее линии Брест – Демблин) ожида-

_____________________________________

⁵ Нельзя не отметить, что данные по количеству немецких танков и САУ в составе группы армий «Юг» и 1-й танковой группы в литературе разнятся. Так, Л. Лопуховский и Б.Кавалерчик говорят о 822 танках в 1-й танковой группе [47; 718-719], а А. Ивановский общее количество танков и САУ в группе армий «Юг» определяет в 1200 единиц [31; 55].

лось наличие 11 танковых и 8 моторизованных дивизий немцев [72; 465], приходится констатировать, что на этом ТВД наши генштабисты предполагали у немцев в случае войны не менее 5 500 танков.

После этих выкладок хочется сказать господину М. Солонину: «Зря Вы не брали в расчёт три мехкорпуса 16-й и 19-й армий». В 5, 25 и 26-м механизированных корпусах было вместе 1554 машины (1070, 300 и 184 соответственно). Если прибавить их к 5 617 танкам десяти мехкорпусов КОВО и ОдВО, получим 7 171. Выходит, по мнению Генштаба, речь не шла не только о семикратном, но даже о трёхкратном превосходстве наших танковых сил над немецкими (всего в 1,3 раза). Вряд ли при таких представлениях советские военные планировали агрессию против немцев.