Чёрная шляпа (СИ)

С детства каждую ночь я сражался. И до посвящения я сражался. каждую ночь, от заката до рассвета. А сегодня я заглянул противнику в лицо. Я думал, что это моя тень или отражение, но разгадка была ещё ужасней. Это был я. Каждую ночь я сражался самим с собой. Я звал на помощь через рисунки и язвительные коментарии, но никто этого не слышал. Так я и остался в их глазах мудрецом и язвой.

Я мёртв, потому что не рождался. Я сбросил свою хвою и закрыл дверь на замок. Я таскаюсь за ней, потому что она тёплая, но моё сердце все равно заморожено. И даже флейта покрылась пылью в моих руках.

Кит утаскивал меня в свои сны и доверял секреты. Я подглядывала за его воспоминаниями и детскими сновидениями, но не вмешивалась. Куда мне? Я не муза, исцелять сердца не могу. Я наблюдатель, покрывающийся трещинами. Но кое-что я могу.

— Ты ведь даже не знаешь, победил ли себя, — сказала я, — Посмотри внимательно. Добил ли?

Он кричит и извивается.

— Не убегай, — сказала я, — Смотри внимательно. Это ты. Это твоя ненависть к себе.

— Не хочу, — прохрипел он, — Это длинная тень… Отвали! Обязательно надо разбирать чужие секреты по кусочкам?!

— Ты сам меня впустил, — сказала я, — Посмотри вниз. Не отводи взгляд.

— Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем, — цитирует он, — И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

— Если ты его боишься, то думаешь, что он сильнее тебя, — сказала я, — И тогда он станет сильнее тебя. Но ты сильнее его. Ты похож на него, и вместе с тем не имеешь с ним ничего общего. Всё это ему известно, и посему он стремится занять твоё место. Ты не вырвешься, если не победишь.

— Догадливая.

Лицо Кита исказила безумная улыбка.

— Сколько бы я его не побеждал, он возрождался из пепла. И сколько бы я не звал на помощь, никто не пришел.

— И не придёт. Это твой доппельгангер и твоя тень. Это твой враг, несущий тьму в своём сердце. Я услышала твой зов, потому что сама пропитана тьмой. Свои слышат своих, но даже я не смогу тебе помочь.

Он смотрит вниз. Длинная тень издевательски ухмыляется.

— У него его глаза, — ошеломленно прошептал Кит, — С него всё началось. В его глазах горела тьма, и тьмою он кричал, и тьмою истязал.

Он глухо зарыдал, а затем рассмеялся, не поднимая глаз.

— О да. Я ненавижу себя.

Он бледнеет. Тень ликует. Плохо дело.

— Не того ненавидишь, — кричу я, но он не слышит. Зато слышит тень.

— Я ненавижу себя, — повторяет Кит, — И это моя сила. Это даже не тьма. Это расщепление. Ха! Я побеждал раз за разом, и пока он был мертв, я мог дышать свободно. Но в моей душе таилась ненависть, которую никто не замечал.

Он закусил губу. Кровь темнеет. Я не на шутку пугаюсь.

— И эта ненависть питала его. Пока я не приму себя, он будет жить. И однажды заменит меня.

Его ноги исчезают во тьме двойника. Я бьюсь в истерике, но повлиять на ход событий не могу.

— Но я этого не приму, — сказал Кит, — Не допущу.

Если бы двойник мог говорить, он бы хохотал.

— Но виноват не я. А он. И он — сволочь.

Неправильный ответ, Кит.

— Думаешь, я скажу, что теперь я возненавижу его? Нет. Поступлю как Вечность.

А вот теперь правильно. Тень теряется. Нет больше силы, питающей его.

— В последнее время он перестал рисовать рисунки. Зато собрал старые и сжёг их. Я был единственным свидетелем его победы. Он не знает, но я очень обрадовался за него. И в то же время позавидовал, что я так не могу. А теперь, как оказалось, могу.

Черные глаза светились радостью.

— Я знаю, что ты смотришь, Ворожея. Смотри, лицезрей — я сильнее!

Тень злится. У неё ещё остались силы.

— Нет, — качает головой Кит, — Я не скверный, не мерзкий, не плохой. Я достоен жить, а вот ты нет.

Тень слабеет, Кит напрягается. Последний бой, в конце которого только один вернется обратно.

— Я больше не ненавижу себя и не ненавижу его. Я не слабее Вечности и тем более не слабее тебя.

Они схватились в последней дуэли. Кит оттеснял двойника далеко, в темный уголок. Нанес последний удар, и тень разбилась, растеклась и растворилась, оставив после себя облако праха.

— И правда, — сказала я, — Дело не в пожаре.

Кит обнял меня и сжал крепко-крепко.

— Не терпится дождаться утра, — сказал он, — Я посмотрю наконец в зеркало.

— Приятно почувствовать себя музой, — сказала я, — Хотя я ничего не сделала, только ткнула мордой в тень.

— Звучит знакомо, — отозвался Кит.

Он скорчил обиженную мину.

— Так нечестно. Это я должен тебя спасать!

— Разобьёшь за меня своё сердце?

— Нет, по посуду могу, — ухмыльнулся Кит.

Скоро Вечность ушел. Тихо, по-английски, забрав с собой сияние звёзд. Несуществующий двинулся вслед за ним, и под руку вел Февраль, которая была уже не безмолвной тенью и воплощенным желанием, а живой девочкой из плоти и крови.

Воспоминания стерлись, как записи карандашом под ластиком. Сначала я забыла их лица, потом голоса, потом имена. Несколько дней меня преследовало чувство, будто я что-то забыла.