Чёрная шляпа (СИ)

По мере исчезновения зеркального отражения Отступницы мне становилось хуже. По утрам она не могла вспомнить своё имя и не узнавала себя в зеркале. А один раз я не увидела лица в её отражении. и тогда поняла, что дело плохо.

— Где я? — спрашивала она, — Что за страшная женщина надо мной нависает? Когда закончится этот страшный сон…

— Кто ты? — спрашивала я.

— Я пять тысяч лет прожила, — говорила она, — Я уже стара и дряхла. Быть может, я и родилась такой? Потому что ни детство, ни молодость я не помню. А помню только тягучую и зябкую старость.

Это было странно, потому что выглядела она ребенком.

— Тебе 15 лет, — говорила я, — Посмотри на себя.

Поднесла зеркало, но она вскрикнула, не узнав лица.

— Кто это? — кричала она, — Нет, это не я! Мы даже не похожи! Это не я!

И потому её утащили в Клетку и долго говорили с её безутешными родителями. Мы с Буревестник прилипли ухом к двери, но всё, что мы поняли, это то, что шанс спасти её 50 на 50. А потом у Буревестник случился приступ, и она держала меня за шкирку, рассказывая сказку про утопающий корабль. Раз за разом он переживает свою смерть, и раз за разом память членов экипажа отшибает, а пассажиры вообще ничего не замечают.

— Смешно, — хрипела она, — Они жрут, пьют, веселятся, а корабль идет ко дну и раскалывается на части. Ну смешно же, правда? Почему не смеёшься?

А меня трясло и прошибало холодным потом. Я склонялась близко-близко к её лицу и гадала, когда же это всё закончится.

С Буревестник было страшно, а без неё ещё хуже. Я глотала таблетки и растягивала губы в улыбке до ушей, уверяя Ласку, что со мной всё в порядке. Она недоверчиво качала головой.

— Как в порядке? — вопрошала она, — Весь твой вид кричит о том, что тебе нужна помощь.

Побег мне нужен! Мне уйти надо, как ты не понимаешь?! Почему ты не видишь, что за тьму я распространяю?!

Когда уходила Кошка, мне хотелось вцепиться в неё и зарычать, чтобы она никуда не уходила. Но я знала, что здесь ей не место. Она свободна, и держать её здесь будет кощунством. Не каждому выпадает такой шанс. Посему я, скрепя сердце, отпустила её. Она ушла, её ломкие волосы цвета соломы болтались из стороны в сторону, джинсы и свитер тряпьем висели на ней. Я мысленно махала её белым платочком, как Алиса Рыцарю.

Шла по коридору, не решаясь зайти в пустующую палату. Я знаю, что там: холодное помещение, убранное постельное белье на всех кроватях, кроме одной и старые рисунки, как издевательское напоминание о былых днях. Не хотела идти в зал, поскольку там стоял молчащий проигрыватель. А может, кто-то включил на нём старые романсы. Зои такое не любит.

Меня разрывает на свет и тень,

На воздух и магму,

На бодрость и лень.

А кто-то покинутый стоит на краю.

Эй, ты! Там, в пустоте,

Я тебе эту песню пою.

Вы думали, я рычу и кусаю?

Нет, ошибочка вышла.

Без клыков и когтей я, оболочка пустая.

А ты такая смешная и тёмная,

Шляпа, как у гриба

И кожа мягкая, тёплая.

Куда мне? Я весь двойной.

Как посмел я?

Как посмел я с тобой быть? Смешной.

Девушки и парни столпились вокруг него, санитары хлопали. Певца я узнала. Дейл. Черная одежда, потертые джинсы, кроссовки,  копна темных волос, обрамляющих бледное лицо, сумка с тканями в руках. Сначала я равнодушно кивнула ему и хотела пройти в сад, а спустя мгновение, осознав всю ситуацию, я остановилась, как вкопанная и ошеломленно посмотрела на Дейла ещё раз.

— Дейл.

— Ага.

— В психушке.

— Ага.

— Ложишься в психушку.

— Ага.

— Я… Я жду объяснений.

— Тогда поговорим в твоей палате.

Я недовольно цокнула и повела его к себе.

— Батя меня ненавидит, — сказал он, опускаясь на мою кровать.

— За что? — спросила я, занимая место на подоконнике.

— Я не его ребенок. Мать изменила ему.

— С такой-то семейкой — не удивительно.

Дейл неодобрительно покосился на меня.

— Я думал, что моей силы хватит на то, чтобы разнести пол мира. Но потом меня вырубило.

— Как давно ты здесь?

— Несколько дней. Сначала меня в реанимации продержали.

Я потянулась за сигаретой.

— Не кури, — сказал Дейл, — Ничего хорошего в этой привычке нет.

— Мне говорили, что это поможет мне расслабиться, — вздохнула я, — Но от курения ещё больше нервничаю.

Я выкинула пачку сигарет в окно. Дейл одобрительно кивнул.

— Призрак Клетки маячит передо мной, — бормотала я, — Глупая Ласка не понимает, что мне бежать нужно.

— Никаких реабилитационных условий, — пожаловался Дейл, — Тут даже стены гудят.

— Как ты сказал? — заинтересовалась я, — Стены гудят? Слышать подобную метафору от тебя… Впрочем, Сандра тоже что-то про гул говорила.

— Сандра милая, — сказал Дейл.

— Сладенькая, — облизнулась я.

— Чего? — обалдел Дейл.

— Духи у неё сладкие, — пояснила я, — Шоколадом пахнут. Какое-то время она брызгналась ими, а потом перестала. А жаль. Никогда не любила сладкое, но от этих духов мне хотелось шоколада.

— У меня есть шоколад, — сказал Дейл, — Могу поделиться.

— Не надо, — вяло отмахнулась я. А потом подскочила на месте, окрыленная идеей, — Точно. Реабилитационные условия! Ты гений, Дейл!

— Думаешь? — просиял Дейл.

— Не думаю, а знаю!