Чёрная вьюга

Да, поначалу новенькая шарахалась от всего и втайне даже пару раз плакала от всех этих непоняток вокруг, за что ей круто перепадало от этой змеиной не только внешностью старшей магички. К примеру, довольно миленький, небесно-голубой с золотом василиск оказался опаснейшей и мерзейшей тварью. Зато тошнотворного цвета и запаха летучий осьминог выяснился мастером-травником, причём умнейшим, интеллигентнейшим и дружелюбнейшим существом…

– Мастер-псионик обнаружил, что мне присущ так называемый дурной глаз, отчего у цели всё валится из рук и резко падает коэффициент удачливости. По его приказу мне сделали маг-операцию.

Первая магесса школы слушала с несомненным интересом, чуть склонив голову набок и беззаботно вплетая в свои волосы радостно пляшущие язычки пламени. Наверняка сама всё то прекрасно знает – но постоянно пытается на чём-то поймать эту наглую выскочку из сгинувшего в катастрофе мира…

– И зачем бы то ему понадобилось? – если бы Олеська чуть похуже знала свою мучительницу, то вполне могла бы и купиться на это задумчивое сочувствие.

– Чуть усилить дар, замаскировать от возможных соперников, попытаться развить его в обе стороны, – бесстрастно и чуть ли не с безразличием перечислила Олеська давно и на сто кругов обдуманные варианты.

Последним змеюка явно заинтересовалась. Пришлось с осторожно отмеренной ноткой снисходительности терпеливо объяснить, что у мастера-псионика возникла вполне напрашивающаяся мысль: а нельзя ли дурной глаз использовать не только ко злу на врагов, но и наоборот – к пользе для своих?

Но тварь в камине оказалась достойной соперницей, потому что вкрадчиво поинтересовалась: а кто же эти такие враги? Вроде бы, королевство Хаоса сейчас ни с кем официально не воюет. Высочайшая и славнейшая Королева произнесла слово мира – иначе скоро и воевать-то не с кем будет, пусть расплодятся и окрепнут чуток…

– Смею вас заверить, госпожа наставница – когда я покину эти стены, я буду вспоминать их не иначе как в сопровождении самых гнусных ругательств и проклятий. А вы сама станете номером один в моём личном, пока ещё пустом списке, – голос Олеськи хоть и чуть осип от жара и сухости этого помещения, однако прозвучал всё так же ровно и невозмутимо.

– Вот как? Став полноправной магичкой, ты захочешь меня убить… интересно, и каким же способом? – в голосе наставницы прозвучала вялая заинтересованность.

Частенько Олеську доводила до мигрени вывернутая наизнанку логика мышления этих не имеющих ни малейшего отношения к homo sapiens разумных – но иногда и от души забавляла их невежественность в иных вопросах.

– Убить? О-о, ваше магичество – на такое снисхождение с моей стороны не рассчитывайте. Так легко вы не отделаетесь, даже не надейтесь. Вы от рождения привыкли к магии, она для вас естественна. Зато мне, вдруг выученной этим делам, видно многое из того, что вы попросту упускаете…

Да, она дерзила. Сознательно и нагло – при том совершенно ангельским голоском. Глаза уже почти не щипало и не дёргало после чудовищного заклятья, на троих придуманного и составленного мастером-псиоником, огненной саламандрой и самой Олеськой. Впрочем, для хорошего волшебника зрение не обязательно – сейчас она сама могла бы до подробностей узнать в этой комнате всё, что бы её ни заинтересовало. Разумеется, без помощи глаз, уж внутреннее зрение, когда голова напрямую подключается к потоку этого мира, куда мощнее и изощрённее.

И всё же, дерзость Олеськи держалась на одном лишь предчувствии. На том самом, неощутимом даре, которое доводило до меланхолии мастера-псионика и одновременно служило предметом чёрной зависти обеих пифий с кафедры предсказаний. А уж те своё дело знали туго… поговаривали, что сам великий Оракул в своё время как миленький оттарабанил три года в этих стенах, и своё повергающее ныне в изумление мастерство оттачивал именно у тех двух горгулий…

– И хотела бы я тебя наказать, однако не настолько уж плохо изучила, чтобы не понимать – на чём-то твоё нахальство держится, и держится весьма уверенно, – подавшаяся было вперёд магесса нехотя вернулась в камин. – Но твои слова насчёт вспоминать с проклятиями мне нравятся – значит, я ещё не настолько плоха…

Сейчас казалось, что ничто в мире не занимает её, кроме греющего и ласкающего естество зева камина. Плавно струился за окном точно такой же кусочек видимого отсюда пламени, неспешно словно чётки перебирала наставница свои локоны, а ловкие изящные пальцы, которые на самом деле весьма пребольно таскают за ухо, по-прежнему вплетали в лохматую пародию на причёску взрыв сверхновой язычки огня. Потрескивало пламя, сухим жаром струились по телу потоки мимолётных магических посылов – Олеська призадумалась и отметила, что к этому она уже не просто привыкла и притерпелась, но даже вполне возможно и будет скучать.

В принципе, учёба закончена. Базовый курс магических премудростей изучен вдоль и поперёк, даже кое-что опробовано на практике (крышу угловой башенки потом чинили ох с какими матюгами!) и теперь чутьё усердно и старательно нашёптывало Олеське, что долго она в этих стенах не задержится.