Чёрная вьюга

Не сговариваясь и даже не отдавая себе отчёта, обе женщины одновременно выставили в одну сторону открытую левую ладонь в извечном жесте защиты и готовности к атаке. Ибо сложенная из надёжных диабазовых глыб стена вдруг пошла рябью, словно взволнованная непоседливым ребёнком лужица…

Когда Олеська впервые увидала что-то подобное и после кратких разъяснений уразумела, что кажущаяся надёжность и незыблемость окружающего мира суть лишь иллюзия, то впала в мрачную задумчивость, из которой её сумела вышибить лишь мудрая (и мерзкая) госпожа магесса. В самом деле, принимать то, что услужливо тебе подсовывают зрение-осязание да нашёптывает здравый смысл, за истину – занятие в высшей степени самонадеянное и даже глупое. Мир не совсем то, чем он кажется – вернее, совсем не то. Почему? Да всё то же взаимо-действие. Насколько вселенная способна влиять на нас – настолько же и мы вправе проделывать с нею то же самое. Вопрос стоит лишь – как?

Как и каким образом – а для того нужно знать и уметь. Вот как сейчас, когда в стене кто-то определённо шалил…

Мало того, в правой руке наставницы оказался ослепительно-яркий клубок пламени – зато в отведённой пока за спину ладони Олеськи уже покоился пока что тускло блистающий огненный меч, которым сама ученица легко разрубала надвое замшелые гранитные валуны. Но вот то, что эта малолетка спрятала клинок за спину этаким весьма неприятным сюрпризом, магессе откровенно не понравилось.

Впрочем, тревога оказалась ложной. Уж проникнуть в обитель смог бы далеко не каждый желающий (а таковых идиотов, заверяю вас, очень немного). А уж куда как трудно прорваться сквозь пелену темпорального поля вским-разным недоброжелателям, и каковые прилежно заготовленные сюрпризы таких ожидают, объяснять не надо?

Вот и сейчас, колышащаяся стена вспучилась, вспухла кляксой. Миг-другой, и из опухоли проклюнулась радужно мерцающая птица-посланник.

Свои. Всесжигающее пламя погасло в ладони магессы, словно его никогда там и не было. Но мимолётный взгляд той подтвердил, что и ничуть не худшей зловредности огненный меч в руке ученицы погас как бы не одновременно – проклятая гордячка упрямо не давала повода устроить ей хорошенький нагоняй. Пока первая преподавательница школы магии размышляла над этим и прочими весьма для неё животрепещущими вопросами, прибывший сердито отряхнул с топорщащихся перьев искорки остаточных заклятий и встрепенулся. Усевшись на край захламлённого всякой магической дребеденью стола, посланец кое-как поклонился могучей преподавательнице. Ученицу же удостоил лишь мимолётного кивка.

– Вам послание, госпожа Нейзерим, – бесстрастно и как-то важно объявил он.

Очень кстати на лапке птаха, больше смахивающего на сокола с радужной чешуёй вместо перьев, обнаружился и перевязанный золотой ниткой свиток. «Золотая, это уже интересно», – подумалось с интересом присматривающейся внутренним зрением Олеське. Ведь алый цвет означал неминуемое если не кровопролитие, то хорошую потасовку точно. Зелёный или синий применялся, если от школы срочно нужна была помощь или консультация в некоем важном деле. Ну, а что означал для кого-то прогневавшего Королеву чёрный цвет, думаю, никому объяснять не надо?

– Спасибо, сэр Иттрикс, можете отдохнуть, – выбравшаяся из камина наставница хоть и сияла раскалённой добела живой статуей, однако крупной домашней вязки половичок под нею ничуть не затлел и даже не обуглился, когда та ловко переползла к столу и недрогнувшей рукой приняла послание.

Птах сиганул со стола – да так, что казалось, будто вознамерился расшибить себе дурную головёнку о пол. Однако в самый момент удара из колыхнувшейся дымки нереальности шагнул и сам сэр Иттрикс, перелившийся из курьерской формы в более ему по рангу полагающуюся. Более всего он походил на худощавого и чуть горбоносого человека вполне приемлемой наружности и среднего возраста. И если бы не исключительно чёрные цвета одежды и даже широкополая шляпа с траурным плюмажем, то вполне бы мог походить на весельчака и даже балагура. Он с улыбкой кивнул и не мешкая убрался подальше от этих сумасбродок – в комнате от жары ну просто нечем было дышать…

Даже если бы Олеська и не подсматривала в послание через плечо магессы (нет-нет, не подумайте ничего такого – масенькое заклятье на вон той бутыли отражалось в полированном преегонном кубе, ни в коем разе не напрямую), то и без того по чуть воспарившей брови наставницы не составляло труда догадаться, что озадачена она, и весьма.

Впрочем, когда эта стерва подняла взгляд от развёрнутого документа, заклинание с бутыли уже развеялось и втянулось в камин. И всё же, мегера что-то заподозрила, хотя придраться по-прежнему оказывалось не к чему. Но тем не менее, взгляд бывшей – именно бывшей наставницы – оказывался если не испуганным, то уж озабоченным точно.