Чёрная вуаль

Встряхнув головой, я спустилась к маме, около часа мы с ней пили вино и разговаривали. Приехав домой, я написала сообщение Жене:

«Твои попытки тщетны. Наша с тобой тайна, покрытая снегом, меня будоражит. Какие можешь поведать ещё?»

Но ни через час, ни на следующий день Женя не ответил. Заговорили вновь мы с ним спустя несколько месяцев.

Глава 16. Плохиши не получают подарков

Через две недели была собрана команда по Скорбящему убийце. Написав ещё пару громких статей, Гриша получил своё законное место, взял меня с собой, и также в команду попала ещё одна сотрудница по имени Полина. Обычная на лицо, без выдающихся черт, кроме нависающих век, от чего выглядит вечно уставшей. Она не сильно сговорчива, но и не груба, всякий раз, когда я спрашиваю у неё что-либо, она всегда отвечает – без закатывания глаз и громких недовольных вздохов, как делает Кирилл. Ему около тридцати пяти лет, подтянутый, тёмные волосы, серые глаза, узкие губы, которые всегда следуют за его настроением, тонкие брови и грубый подбородок, которого он как будто стесняется, учитывая любовь к водолазкам.

Очередное собрание, в очередной раз я сижу в стороне и только слушаю. Сказать по факту мне нечего, мои идеи либо устаревшие, либо неуместные. Кирилл расписал доску фамилиями и обязанностями, мы с Гришей пойдём брать интервью у родителей Тигранова Рустама. Так оказывается звали парня, которого я убила в аллее.

– Девушка из больницы ещё не заговорила? – спросил Гриша, постукивая по столу пальцем.

– Нет. Полиция надеется, что она хоть что-то вымолвит, когда полностью восстановится. Учитывая её рассечённое лицо, неудивительно что она молчит. Предвижу вопрос и отвечу сразу: меня не пускают в палату. По сей день. Гадство, – Кирилл развёл руки в стороны и, поджав губы, отвернулся к доске.

Телефон его зазвонил, он ответил, продолжая скрипеть маркером. Не дописав слово, Кирилл остановился и невидящим взглядом повернулся к нам. Глаза его бегали по полу и столу, большой палец руки нервно тыкал в ямку под нижней губой.

– Понятно. Ага. Серьёзно? – восклицал он. – Понятно. Круто. Сейчас буду!

Кирилл положил телефон в карман и, подняв на нас глаза, заговорил:

– Очнулась Борисова Алёна. Её ещё в начале июня обнаружили в канаве изнасилованной и при смерти. Помните?

Все молча кивнули.

– Так вот. Мучителей было двое. Один из них уже мёртв! Кармин Остап, задушенный в парке.

– Чего? – воскликнул Гриша, перестав тюкать пальцем.

– Имя второго мне не назвали, но его вызвали на допрос. Я сейчас рвану в больницу, ожидать, когда полиция отстанет от Алёны, чтоб взяться за неё. У вас задания остаются, – Кирилл схватил куртку и направился к выходу. – Ты! – крикнул он, указав на меня. – Идёшь со мной.

– Неа, – начал протестовать Гриша.

– Один день. Мне будет спокойней, если Алана увидит работу не только со стороны скучных интервью родственников, но и в самом эпицентре. Идём, – Кирилл застегнул куртку и кивнул мне.

Я повернулась к Грише с немым вопросом. По взгляду он понял, что я хочу поехать.

– Ладно. Отправляйся, – с горьким выдохом заключил он и отмахнулся.

Приехав в больницу, мы практически бегом вбежали по лестнице и направились к палате, игнорируя медперсонал. Заглянув за дверь, убедившись, что полиции внутри нет, мы прошли внутрь.

Алёна смотрела в окно, руками разрывала бумагу на мелкие кусочки, услышав нас, она вздрогнула.

– Кто вы? – глаза её бегали, моментально принялись наполняться слезами.

– Здравствуйте! Аксимов Кирилл – журналист новостного портала Д.К.С. – Кирилл достал визитку и протянул Алёне, которая сначала отодвинулась, но потом вернулась на место и взяла бумажку.

Заметив взгляд Алёны, представил и меня:

– Это моя помощница – Алана. Как вы себя чувствуете? – мягким голосом спросил Кирилл.

Алёна отвела взгляд, тяжело выдохнула, потом снова взглянула на нас и расплакалась. Кирилл налил в стакан воды, протянул Алёне и почти шёпотом спросил:

– Разрешите мне сесть?

Алёна кивнула, прильнув к стакану с водой. Получив небольшой знак, я тоже села. Мы молча ждали. Слёзы высыхали, как и стакан. Тонкие кисти тряслись, через кожу были видны вены и кости.

– Воспоминания продолжают возвращаться. С каждым часом становится всё сложнее. Когда я только очнулась, было так легко, я ничего не помнила, – Алёна, набрав в грудь воздух, продолжила: – Даже факт его смерти меня не успокоил. Что они сотворили… Как он умер? Прошу, скажите, мне никто не говорит, пытаются оградить, но от чего? От чего меня защищать? От воспоминаний? Как один насиловал, ломал кости, а второй всё это снимал! От этого меня надо оградить, а не от смерти этого урода, – слёзы высохли на её глазах, теперь там горела ненависть.

– Вы впечатлительны? Мы можем показать вам.

Кирилл кинул на меня быстрый взгляд и кивнул.

Я, открыв телефон, принялась рыться в поисках незацензуренных фото Остапа. Показывать фото из моего личного хранилища опрометчиво.