Чёрная вуаль

– Восемнадцать лет назад ты убил семейную пару, в то время как их сын находился в летнем лагере. Я предполагаю, что ты жил по соседству, возможно, дружил с их сыном. И вы поссорились в один из дней. В отместку ты убил дорогих ему людей, – максимально спокойным тоном произнесла я.

– Умница, – спустя несколько секунд произнёс он.

– Какое вознаграждение? – с нескрываемым предвкушением сказала я, задувая свечу.

– Я расскажу немного о себе.

– Это и есть моя награда?

– Да. В твоей догадке есть огрехи, – Женя сел удобней, положив голову на свою согнутую руку. – Я не был соседом той семейной пары. Я был их сыном.

– Ого! – воскликнула я.

Женя шире улыбнулся и продолжил:

– Они не были мне родными. Усыновив в возрасте десяти лет, они увезли меня далеко от родного дома, обеспечивали всеми хотелками, старались корректировать моё поведение, но им это удавалось плохо.

– Я вижу. За что ты их убил?

– Из мести. В тринадцать лет они хотели меня сжечь живьём.

– Чего? – я искренне не поверила его словам.

– Их можно понять.

– Ты сказал, что они пытались корректировать твоё поведение. Что ты делал?

Женя посмотрел пристально мне в глаза, будто решал, говорить ли мне правду.

– Спустя месяц после усыновления они стали замечать моё пристрастие к убийствам. Я мучительно убивал животных. И каждый раз, когда меня ловили на этом, слёзно обещал, что не повторится такое никогда, но я лгал, всегда.

– Это не причина.

– Да, ты права. Потом я начал драться в школе. Раздевал девочек, с которыми играл во дворе, родители тщательно это скрывали и откупались от других родителей, приглашая постоянно на ужины и праздники, где я играл роль максимально добродушного и приветливого мальчика.

– И? Главная причина какая? Должно было случиться что-то настолько непростительное, что они решили избавиться от тебя.

Женя потёр подбородок, отвёл глаза и несколько секунд отсутствующим взглядом смотрел в окно. Будучи поглощённым воспоминаниями, он мельком улыбнулся, видимо, наслаждался.

– К нам на лето приехала племянница моего отца. Моя двоюродная сестрёнка Ева. Мы с ней прекрасно проводили время под присмотром родителей, но в один день они уехали в магазин, нужно было накупить много продуктов. И я предложил Еве поиграть во взрослые игры. Она отказалась.

Женя опять сделал паузу, скрипнул зубами и продолжил:

– Тебе с подробностями?

– Да, – ответила я, вскинув руками.

– А ты отчаянная. В общем, я ударил её вазой, привязал к спинке кровати и раздел. Она была идеальна. Нежная фарфоровая кожа, тонкие пальчики и светлые волосы цвета пшеницы. Когда она дёргалась, пытаясь высвободиться, меня это разжигало ещё больше, во мне всё кипело. Она стала моей первой в плане секса. И, как оказалось, я у неё тоже. Чтобы соседи не слышали криков, я прижал сначала к её голове подушку, но не видеть её лица мне не нравилось, поэтому, просто прикрыв ей рот рукой, я продолжил. Я чувствовал, что поступаю неправильно, но останавливаться не стал. Абстрагировался от моральной дилеммы и просто ловил кайф.

– В этот момент пришли родители?

Во мне плясал интерес. Всё, что он говорил, не устрашало меня.

– Почти. Они появились дома, когда я уже всё сделал. В тот момент, когда я застёгивал джинсы, в комнату вошёл отец. Я не отвязал Еву от кровати, просчитался, потерял счёт времени.

– Как отреагировал он?

– Налетел на меня, ударил несколько раз, но мне было плевать. Я чувствовал себя хорошо, как под наркотой.

Женя опять потёр подбородок, зубы его скрипели громче.

– Продолжай. Как отреагировали родители Евы?

– Они не знают, что произошло в тот день. Мама очень долго разговаривала с Евой, возила её по магазинам, задаривала подарками, а отец в свою очередь отправил меня за город, к бабушке. Когда я вернулся домой, то узнал, что Ева не рассказала ничего своим родителям, и вообще про тот день все решили забыть, кроме меня.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать. И предвижу следующий твой вопрос, на который сразу дам ответ, Еве было двенадцать.

– Двенадцать? – вскрикнула я.

– Я сам был ребёнком, поэтому педофилом не считаюсь. Тем более сейчас меня привлекают совершеннолетние девушки, дети мне не интересны. Я, конечно, могу их убить, но насиловать их не возникает желания, даже есть некое отвращение.

Я затихла. Такое откровение меня поразило и впечатлило. Как много он сегодня мне расскажет?

– А когда они решили тебя сжечь?

– Мы ехали в соседний город, к друзьям родителей, отмечать Новый год. Трасса обледенела, нас занесло, и мы улетели в кювет. Родители были в крови, но быстро выбрались из машины, она начала гореть, а я не мог отстегнуть ремень безопасности, – Женя хихикнул и продолжил: – Они стояли и пристально смотрели, как огонь подбирается ко мне. А я кричал, просил помощи, тогда я действительно поверил, что умру и не повидаю мир. Но они вдруг начали сами кричать, мама заплакала, а кофта на мне уже горела. Потом меня потушили из огнетушителя, отстегнули и вытащили. Оказалось, нашу машину заметили и пришли помочь. Если б эта компашка парней не остановилась, то я мог сгореть под пристальным взглядом людей, которых любил.