Чёрное. Белое

Лишь измотав себя вчистую, когда ноги отказываются держать меня в вертикальном положении, я возвращаюсь домой. Мама смотрит с подозрением. Стараюсь скрывать свои эмоции и усилием воли заставляю приподняться неслушающиеся губы. Как же сложно улыбаться, когда внутри все болит, рвется и кровоточит! Понимаю, что я плохая актриса, и, исправляя положение, тут же все сваливаю на несуществующую головную боль. Продолжая свой обман, проглатываю обезболивающую таблетку и, поцеловав маму в щеку, убегаю к себе в комнату под предлогом полежать. Возможно, если бы я привыкла с детства делиться с ней своими переживаниями, мне бы было проще откровенно признаться в произошедшем и, возможно, получить облегчение от этого. Хотя нет! Я бы не стала все рассказывать даже в том случае. Я бы не захотела расстраивать ее и перекладывать проблемы, которые она все равно была бессильна решить.

На какое-то мгновение своих нескончаемых терзаний я цепляюсь за обнадеживающую мысль, что, может, это все-таки ошибка, но заставляю себя трезво взглянуть на вещи. Кого я обманываю?! Зачем?! Злата прислала документ, а не свои домыслы. Никаких штампов о разводе на той странице нет. Надо принять действительность и опуститься на землю. И даже если Марк не обманул и правда что-то чувствует ко мне, факт остается фактом – он женат и это конец всего.

Не знаю, как я проматываю ужасный нескончаемый день, но я так радуюсь его завершению в надежде на новый и на банальное «утро вечера мудренее» и после бесконечных мучений прошедшего дня проваливаюсь в сон, имеющий свойство избавлять человека от боли, как анестетик.

33 глава. Змей-искуситель.

Наша жизнь словно шахматная доска, где белые клетки чередуют черные, а вот какую фигуру мы представляем на ней, часто зависит от нас самих, ведь пешка, дойдя до противоположного края доски, становится всемогущим ферзем! Только это сейчас не про меня. Я та пешка, что прячется за спиной более сильной фигуры и боится двигаться вперед. Я трусливо не иду на работу, попросив Надю договориться с Марго. Почему?! Утро для меня не стало мудренее. Да, здравый смысл убедил, что есть факты, их необходимо принять, и я больше не пытаюсь цепляться за призрачную надежду, но я еще слишком ранена, чтобы выдерживать нападки Златы, и, конечно, с Марком я встречаться не готова. Вчера на эмоциях я желала увидеть его больше всего на свете. Я бы ткнула ему в лицо смс, высказала все, обвинила бы, накричала. Вчера я еще позволяла себе сомневаться и требовать объяснений. Сегодня – нет. Наверно, я перегорела. Все как-то осело, осмыслилось. Что мне предъявлять?! Разве он обещал что-то?! Нет. У нас был просто секс, без обязательств, на который я сама согласилась. Если я брошу ему это обвинение, я лишь буду выглядеть жалкой, да и в свете последних событий не хочу подставлять Злату, какой бы стервой она не была. Я, итак, разворошила осиное гнездо в клубе. Слова же Марка в подъезде, скорее всего, были продиктованы обыкновенными собственническими чувствами, а не выдуманной мной любовью. В любом случае делить его с женой я больше не собираюсь.

В семь часов мой более-менее стабилизировавшийся в тихо ноющее состояние организм снова резко прошибает острой болью, едва на экране мобильного я читаю четыре буквы его имени. Смотрю на них, как на какой-то божественный знак, не в силах оторваться и не в состоянии ответить. Наверно, я просто трушу. Осознаю: наступит новый день, но не будет ни проще, ни легче, однако все равно не отвечаю, откладывая разговор на еще не наступившее спасительное завтра.

Марк терроризирует меня звонками пару раз и перестает. Я надеюсь, он понял, что я не хочу с ним общаться, и не станет настаивать. Но теперь, напомнив о своем существовании, любимый мужчина снова не дает войти в то более-менее стабильное русло и не скручиваться от новых спазмов отчаяния. А я, добавляя боли, так неразумно опять извожу свою душу мыслями и воспоминаниями о нем.

Через какое-то время заставляю себя встать с кровати. На нервной почве сегодня не было аппетита, и я питалась одним святым духом, (благо мама не заметила) и сейчас, ощущая, как урчит, крича о помощи мой голодный желудок, я решаю сжалиться над ним и направляюсь на кухню. По дороге на полпути меня останавливает звонок в дверь, и я, удивившись сему факту, иду открывать, бросив маме, чтобы не беспокоилась и не вставала с кровати.

Смотрю в глазок и… каменею. Кошмар! Марк... Зачем он приехал?! Что он от меня хочет?! Шквал вопросов буквально смывает твердую почву под ногами. Понимаю: если не открою, он будет снова звонить, выйдет мама и… страшно представить. Как бы мне не хотелось встречаться с Марком, сейчас избежать этого не удастся.

Поворачиваю замок скрипя вместе с ним сердцем и упираюсь в его пробирающий до мурашек взгляд.

– Ты трубку не берешь, – объясняет он свое появление, ухватываясь за меня глазами и внимательно скользя по телу.