— Ну почему же, — сказал Фолко. — Мы уже знаем немало. Эльфийская сила перед творениями Вождя не отступает — её во мне хоть и самая малость, да и та заёмная, но Талисман не подчинялся, пока я не отпустил его — сам, по собственной воле. Это древняя тьма эльфам прекрасно знакома — они с ней сталкивались не раз, тут ошибки быть не может. Я уже говорил, там много и человеческого… И это странно. Откуда может взяться человеческое у изначально нечеловеческого?
— А не мог он слиться с кем-нибудь, овладеть его помыслами, а затем и телом? — предположил Малыш. — Это многое объясняет, например, его молодость: вряд ли Саурон довольствовался бы ролью ярмарочного стрелка!
— Да брось ты… — начал было Торин, но Фолко остановил его.
— Погоди, в этом что-то есть, что-то неуловимое. — Он прищёлкнул пальцами в тщетных усилиях подобрать слово. — Не знаю, Малыш, почему это пришло тебе на ум — я тоже об этом думал. Странно получается — сначала вроде бы человек, а чем дальше — тем черней и страшней. Такое впечатление, что на руке у него Кольцо Всевластья!
Друзья замерли. Хоббит чувствовал, как внезапно стали раздвигаться плотные серые тучи, окутывавшие сознание всякий раз, когда он пытался ответить себе на давно мучивший вопрос о природе силы Олмера. Появился слабый проблеск… Неужели они нащупали верный путь?
Однако этот успех остался единственным. Больше ничего объяснить себе они не смогли. Обилие противоречивых фактов не давало выстроить сколько-нибудь стройной картины происходящего.
— Что же, оставим этот разговор… До следующего озарения, — мрачно пошутил Торин.
Озарение и впрямь не помешало бы. Озарение или какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства, из которых они могли бы извлечь нечто, что направит их размышления. Но слова о Кольце Всевластья крепко засели у них в памяти.
От этих размышлений, неотступно преследовавших хоббита несколько дней после стычки в ущелье, его отвлекли новые тревоги, обрушившиеся на отряд. Отон благополучно довёл дружину до густых горных лесов, заваленных непроходимыми снегами, и тут горная дорога кончилась. Она вела дальше на север — им же пришлось свернуть на восток, к реке. Начались дни тяжёлого труда и недоедания — Отон железной рукой сократил выдачи провианта, сберегая его «на чёрный день». И этот день настал, когда отряд угодил в засаду — всего лишь в двух дневных переходах от реки.
Фолко в тот день вместе со всем своим десятком был в арьергарде. С превеликими усилиями пробивая дорогу людям и коням в глубоких снегах, передовые остановились для короткого привала в тихой лесной излучине. Край древесного моря круто загибался здесь к югу, выбросив на полудень длинный, но неширокий язык. Ветер смёл снег как раз на пути обхода, накидав там особенно глубокие сугробы; и выбивавшиеся из сил передовые десятки остановились для краткого отдыха. Постепенно подтянулась и остальная часть дружины, только десяток Фолко, назначенный в заднее охранение, держался чуть поодаль.
Никто не заметил, откуда ударили первые стрелы. Их было немного, но били они без промаха; крики, неистовое ржание перепуганных коней смешались в жуткий шум; сперва никто не мог ничего понять, однако на сей раз воины Отона не впали в растерянность. Дом Высокого был близок — и все помнили предостережение Капитана, что подступы к этому сокровищу древней магии могут стеречь весьма основательно. Стена щитов сдвинулась словно сама собой — не столь плотная и неразрывная, как у неподражаемого хирда, но тоже хорошо защищающая; под прикрытием орков-щитоносцев и тяжеловооружённых истерлингов стремительно развёртывались в цепь стрелки-хазги и арбалетчики-ангмарцы. Отон, не теряя ни секунды, бросил два десятка мечников в обход и скомандовал остальным приготовиться к атаке — он видел, как падали пронзённые неправдоподобно меткими стрелами его бойцы, и, видимо, понимал, что долго под таким обстрелом им не продержаться.
Десятник скомандовал Фолко и остальным ползком пробираться вперёд — хоббит видел, что Отон, с одной стороны, рассредоточивает силы, а с другой — охватывает полукольцом тот выступ леса, откуда хлестал колючий дождь длинных, белооперённых стрел; одна такая стрела отскочила от плечевой чешуи доспеха Торина, и хоббиту хватило одного быстрого взгляда на неё — стрела была эльфийской.
— Не хватало ещё, чтобы свои же прикончили, — пробормотал он себе под нос, гадая, как бы остаться незамеченным, чтобы не приказали стрелять в Дивный Народ; однако на сей раз ему повезло — мечники Отона, посланные в обход, схватились с боковым заслоном противостоящих дружине Вождя лучников, смяли их — и в тот же миг, слыша нарастающий победный рев впереди, Отон поднял отряд в атаку. Десяток Фолко волей-неволей оказался позади, на некотором отдалении от наступающих, и не успел к основным событиям.
Эльфы не приняли боя. Стремительно рассеявшись, они исчезли в глубине заснеженного бора; там, где люди и орки тонули по грудь в снегу, эльфы легко ступали по поверхности, не проваливаясь ни на палец; видя, что их окружают, немногочисленная засада легко ушла от погони и скрылась.