Чёрное солнце

– Умеешь. Если бы не умела, не рыдала бы тут.

– Я устала! Я не могу! Я не хочу! Я ничего не хочу.

Он вздохнул.

– Если я скажу тебе, что это ребенок, мальчик Серова, которого оставила мать и бросили все, кто мог, и для него не осталось ничего легче, чем умереть, а ты станешь ангелом для него, ты соберешь силы в кулак?

…он редко кашлял и что-то монотонно, почти не останавливаясь, печатал на ноутбуке, прижав колени к груди. Своим видом он пытался не быть человеком. Уставший от людских грехов и пороков, он пытался отдалиться от людей, сделать себя не таким, как были они, иначе как ещё можно было объяснить желание одеваться отстранённо, почти как взрослый, но как маленький ребёнок, игнорируя то, что он уже был девятиклассником…

Я прекрасно помнила Марка.

– Конечно, – я вытерла слезы. – Конечно, я помогу ему.

– Отлично. Онкологическая клиника №207, палата 12, разрешаю тебе войти в окно.

– А каким способом?

– А каким захочешь.

– Где ты будешь?

– Дома, не торопись ко мне.

– Хорошо.

Он поцеловал меня сухо, замерзшими губами, я тогда поняла, насколько мы рискуем.

Я обратилась мглой и устремилась в неизвестном направление, поддаваясь ветру.

18

По голубой подушке были разбросаны золотистые волосы, играющие под светом луны, ярче, чем на солнце. Глаза были открыты, он в бессоннице, уныло мигал ими в темноту. Я осторожно постучала в стекло, ни капли не испугавшись, подросток поднял голову, и встал с постели.

«Здесь нет ручки», – прочитала я по губам. Тогда пришлось на секунду лишиться материальности.

На нем была больничная белая длинная рубашка, но какой бы широкой она не была, было видно, какой он худой.

– Марк?

– Да. Кассандра?

Я придвинула к себе табурет, и села перед ним.

– Как твой проект?

– А твой доклад?

Я улыбнулась.

– Непростой ты человек.

Он взял мои руки в свои худые, дрожащие, трепетно изучая каждое кольцо, костяшки, даже ногти.

– Кто дал тебе эти кольца?

– Мэдоку Симидзу.

– Знаю такого. Хороший парень.

Голубые озера поблекли с осени, стали просто уставшими морями.

– Почему ты в платье?

– Я была на… одном мероприятие.

Он кивнул.

– С Клодом, да?

– Ну да.

– Как все прошло?

– Могло бы и лучше.

Мальчик опустил глаза на мои запястья.

– Я виноват во всем, что произошло с тобой. Можешь обвинить меня во всем, что плохое произойдет сегодня.

– Нет, что ты, – я заглянула ему в глаза, – ты ни в чем не виноват, мне давно нужно было разобраться с братом, ничего не бывает зря. Мне не в чем тебя обвинять. Лучше скажи, чего ты хочешь вместо подарка на новый год.

Он улыбнулся.

– Я хочу только того, чтобы ты была счастлива, моя душа сделает тебя счастливой, пока ты не захочешь завершить свое существование, Кассандра. Скажи лучше, какое у тебя желание.

– Я хочу любить.

– Любить… – он поводил большим пальцем по моим ладоням, задумчиво глядя в окно. – Это довольно непростое чувство – любовь.

Чем это проявлялось? Никто толком не мог мне объяснить, почему. Может, потому что думали, что я настолько умна, чтобы понимать все без слов, или сами не знали, почему именно. Вряд ли это был общий стереотип или неправильное убеждение, не похоже.

– Почему? – спросила я.

– Чтобы понять, что это любовь, нужно как следует помучаться, попутать с любовью. Когда я был влюблен в первый раз, я подал слишком много ложных надежд, пообещал родителям возлюбленной и самой девушке, что она никогда не будет несчастна, но потом понял, что никогда ее не полюблю.

– И что ты сделал?

– Мне пришлось ее убить. Ее родственники до самого последнего своего вдоха не знали, что убил ее я. Кстати, умерли они от горя. Она была самой красивой и благосклонной их дочерью, настоящим ангелом, самой прекрасной девушкой, что я встречал, но не любил.

– А кого же ты любил?

– Нестандартных девушек. Я встречал немало красивых особ, но меня всегда притягивали необычные, отличающиеся ото всех.

– А я тебя чем заинтересовала?

– Я сразу понял кто ты, и что свою душу смогу доверить только такой, как ты. В тебе великая сила, не скажу, что ты избранная, ты сама себя такой сделала. Не Клод, не семья, а сама ты. Что-то в тебе заиграло, когда нужно, и ты стала отличаться от других.

– Чем?

– Хотя бы истинной способностью любить и верить. Ты способна жить с демонами и людьми, способна думать о других, тебе все это дается проще, чем другим вампирам. Я бы сказал, что тебе все будет доставаться по щелчку пальцев, если ты освоишь главное человеческое качество.

Он лукаво улыбнулся бледными губами, призрачно поблескивая под светом луны.

– Какое?