Чёрные Гавайи

Он слышал собственнические нотки, которые Дориан вложил в него, а также заявление прав. Он также слышал подо всем этим холодную злость.

Только тогда до него дошло, что другой вампир всё ещё пристально смотрит на него, словно пытается заново познакомиться с каждым аспектом сущности и физического тела Ника, опираясь исключительно на свои глаза и вампирские органы чувств.

Он смотрел на Ника собственнически, но не только.

Ник видел там насторожённость в сочетании с потайной оценкой, словно Дориан не был уверен, каким Ник будет теперь.

Что, конечно, обретало смысл, как только Ник об этом задумался.

Он не видел Дориана с тех пор, когда он сам был ещё новорождённым.

— Иди, — сказал он Энджел. — Сделай, как я сказал. Пожалуйста.

Аккуратно подтолкнув свою подругу ладонью и направив её к спальне, он подождал, пока она не подчинилась этому тычку, пока не отпустила его спину и не побежала к спальне, где предположительно всё ещё спал Даледжем.

Ник знал, что видящий будет сонным, и не только потому, что его разбудит паникующая Энджел. Он оставил Пантера вместе с Джемом — щенок свернулся у спины Джема и спал так же крепко, как и мужчина-видящий.

Они оба вымотались.

Всю прошлую ночь Пантер оставался с ним и Джемом, может, напугавшись из-за тембра их голосов и наверняка встревожившись из-за их спора.

Когда спор стих, щенок просто отрубился.

Он заснул возле Джема.

Насколько мог сказать Ник, прошлой ночью Джем ни разу не сомкнул глаз и большую часть дня спал лишь урывками. Практически всякий раз, когда Ник заходил в комнату, чтобы проверить его, мужчина-видящий смотрел в потолок, стопроцентно бодрствуя, несмотря на то, каким измождённым он ощущался.

Нику нужно выиграть им время.

Ему нужно выиграть хотя бы немного времени, чтобы Энджел привела Даледжема в полностью сознательное состояние.

Конечно, зная этого чёртова видящего, он может не захотеть уходить.

А значит, надо выиграть время для того, чтобы Энджел вбила в его башку немного здравого смысла.

— Что ты здесь делаешь, Дориан? — спросил Ник, уставившись на другого вампира. — Тебя послал Брик?

Светловолосый вампир выпрямился в полный рост.

Посмотрев на Ника уже более критически и не так скрывая свою пытливость, он утратил большую часть опешившего выражения, которое Ник впервые увидел на его лице.

Ник с неким шоком осознал, что всё ещё чувствовал Дориана через кровную связь. Чувства определённо были далеко не такими сильными, как когда-то, но Ник ощущал достаточно эмоций своего бывшего учителя, чтобы понимать причины визита старшего вампира намного лучше, чем ему хотелось бы.

Он пришёл не за Энджел, как уже догадался Ник.

Теперь Ник знал, что Дориан на самом деле пришёл не за ним.

Не совсем.

Когда эта мысль отложилась в сознании, Ник почувствовал, как напряглось его тело.

Его клыки удлинились, а в остальном он замер совершенно неподвижно.

Дориан настороженно смерил его взглядом кровавых глаз, скользнувшим по груди Ника и позе его тела. Судя по его взгляду, он как будто оценивал хищное животное.

— Я бы никогда не навредил тебе, маленький брат, — сказал Дориан. — Почему ты выглядишь так, будто готов напасть на меня?

Челюсти Ника напряглись.

— Ты уже сказал, что я знаю, зачем ты здесь. С чего бы тебе теперь притворяться?

— Я бы никогда не навредил тебе, — повторил Дориан с предостережением в голосе. — Я не наврежу тебе, любовь моя. Никогда.

— Я не за своё тело беспокоюсь.

Дориан склонил голову набок, плавным жестом указывая на задние комнаты.

— Я не наврежу твоей человечке. Я лишь хотел освободить тебя. Мы думали, что ты здесь пленник… мы беспокоились.

Ник не осмеливался отводить взгляд от старшего вампира, даже на мгновение.

— Не беспокоился ты, — прямо сказал Ник. — И нет… ты так не думал.

— Ты во мне сомневаешься?

— Я говорю, что ты лжец, — ровно и бесцеремонно ответил Ник. — Если ты так беспокоился о моём благополучии, почему тогда просто не нащупал меня через кровь? Ты бы не почувствовал во мне паники… никакого крика о помощи. Ты бы почувствовал, что никакая часть меня не нуждается в спасении, Дориан…

— Если только они не накачали тебя наркотиками, — укоризненно сказал Дориан. — Если только они не ввергли тебя в смятение. Если только они не исказили твоё психическое состояние другим способом.

Лицо Дориана сделалось неподвижным, словно вырезанным из мрамора.

Он вновь открыто оценивал Ника.

— Меня обвиняют в том, что я слишком любящий? — спросил Дориан. — Что я слишком забочусь о судьбе тех, кто мне дорог? Ты должен был знать, как я буду беспокоиться, Наоко…

— Ник, — поправил Ник, бездумно заговорив. — И я не обвинял тебя во всех этих вещах. Я назвал тебя лжецом.

Светловолосый вампир вздрогнул, и эти губы бантиком приняли хмурое выражение.

Он выглядел так, будто хотел прокомментировать — то ли тот факт, что Ник поправил его в выборе имени, то ли то, что Ник назвал его лжецом; Ник не знал, что именно.

Что бы там ни было, Дориан, похоже, передумал.

— Я уже месяцами искал тебя, маленький брат…