Чёрные лебеди

Наконец немой вышел из-за куста и направился к лежащему всаднику. Вскинул лук, быстро прицелился и хладнокровно пригвоздил его ногу к лошадиному крупу. Конь заржал от боли, но хозяин его не издал ни звука. Стиснув зубы, бросил испепеляющий взгляд.

Стоило помочь коню, и Себарьян натянул тетиву в третий раз. Остриё вонзилось животному в ухо. Конь в последний раз выдохнул сизое облачко пара, и затих навечно.

Его хозяин, даже не моргнув, глядя убийце в глаза, потянулся растопыренными пальцами к лежащему в стороне предмету. Себарьян присмотрелся — загнутый дугой камень в виде когтя или клыка воткнут острым концом в сугроб. Похож на медальон из тёмно-зелёного минерала, и снег под ним блестит неровным болотным сиянием. Порванная кожаная тесёмка продета в ушко бронзовой оправы.

Пальцы Меченого коснулись тесьмы, ухватили и потянули к себе. Оставляя за собой небольшую зеленоватую борозду, медальон медленно пополз по снегу. Немой выпустил очередную стрелу, и та проткнула руку лежачего ближе к запястью, раздробив сухожилье. И снова его уста не вымолвили ни стона. Он напрягся, не сводя глаз с лучника, потянулся к медальону второй рукой. Следующей стрелой она оказалась прибита к мёрзлой земле так же, как и первая.

Краем глаза немой уловил движение в стороне. Беглянка снова поднялась на ноги. Снежные комья прилипли к её растрёпанным волосам, облепив сбившийся набок воротник не по размеру огромной накидки. Сделав два шага, она снова плашмя повалилась на снег. Пришло время помочь, и немой, надев через плечо лук, направился к отакийке.

Меченый теперь не опасен и Себарьян принял решение — неважно как сложится, но убивать человека, спасшего ему жизнь, или, по крайней мере, присутствовавшего при спасении действительно не стоило. Придавленный тушей мёртвого коня, с простреленной ногой и прибитыми к земле обеими руками, тот беззвучно смотрел вслед немому, будто немым был он сам.

— Эй… подай… — вдруг раздалось за спиной.

Немой повернулся. Взгляд Меченого изменился, и теперь в его серо-зелёных глазах читалась просьба. Ему удалось высвободить руку, но торчащая в запястье стрела не давала возможности двигать кистью. Касаясь кожаного ремешка, он силился ухватить его двумя пальцами, но те не хотели сжиматься.

— Эй… осенью на востоке… — прерывисто зашипел он, — …у оврага. Вспомни? Озеро… Дева Воды… помнишь? Графский племянник…

Себарьян остановился. Услышанное удивило его. Дорога вместе в десять дней, а он в клеймёном попутчике так и не узнал того парня у озера.

Хотя, какое кому дело до чужих судеб? У каждого она своя. Что было — осталось в прошлом, что будет — знает лишь сумасшедший Птаха-звездочёт. В жизни немому попадались разные люди, большинство не оставляло воспоминаний. Некоторые оставляли языки для его ожерелья, остальные забывались сразу.

К тому же тот, которого он спас тогда у озера, был совсем ещё мальчик с мечтательным взором и розовеющими щеками, а тот, что перед ним — изгой с изуродованным лицом, немощным телом и леденящим душу взглядом живого мертвеца. Ничего не осталось от наивного юноши, доверившегося озёрной твари. Но если он действительно тот парень, то, как всё-таки людей меняет время и война. Может они этого хотят сами? Как бы то ни было, у немого появилась ещё одна причина, почему язык Меченого не должен висеть на шее рядом с другими.

— Подай… — повторил снова, касаясь тесьмы непослушными пальцами.

Себарьян покосился на медальон, перевёл взгляд на Меченого, на его простеленную руку. Странно, вокруг раны рука тёмно-зелёная, почти чёрная. Снег под ней тоже позеленел и подтаял.

С западной стороны, куда уходила санная колея, раздался протяжный волчий вой. Девочка вдалеке снова поднялась. Но на этот раз ей не удавалось встать на ноги.

Стоило поторапливаться, и немой поднял медальон с мокрого снега. Поднёс ближе к глазам, посмотрел сквозь него на солнце. Зелёный камень покрылся испариной, на медной оправе застыл солнечный блик. Причудливо изогнутый достаточно крупный нефрит, а может даже изумруд походил на коготь взрослого медведя или большой волчий клык. Внутри камня брезжил свет. Словно крошечный костёр, запечатанный в холодной льдинке, в глубине когтя играло зелёное пламя.

— Дай сюда, — змеёй прошипел Меченый, пытаясь вытащить зубами из ладони стрелу. Чем сильнее разгорался огонь в камне, тем быстрее затухали его болотные глаза.

Помедлив, Себарьян аккуратно связал порванную тесьму, склонил голову и надел медальон на шею. Коготь на его груди, окружённый ожерельем из высушенных человеческих языков, вспыхнул убийственным лучом.

* * *

На третий день поисков они вышли на след, и это было великой удачей. Бессонная ночь сменилась многообещающим утром, ветер стих и холодный солнечный диск, выглянув из-за скал, пустился в свой короткий однообразный путь. Праворукий не мог унять волнение.

— Почему? — спросил он.

Чуть заметные углубления в снегу почти сравнялись с покровом, и без сомнения то были следы конских копыт.