Чёрные сердца

Ему отчаянно нужно было от чего-то оттолкнуться, даже если это что-то существовало только в его сознании. Он нуждался во взаимодействии, в эмоциональном контакте… в любом контакте, который был чем-то большим, нежели базовая телесность. Ему нужно, чтобы кто-то отвечал на вещи, которые крутились у него в голове. Ему нужно было, чтобы кто-то сказал ему, что он ошибается; что объяснения, которые он даёт самому себе — это лишь ещё одно доказательство того, насколько он заврался.

Ему нужно было, чтобы кто-то наорал на него, назвал его ублюдком.

Ему нужно было, чтобы кто-то кивал, говорил ему, что он понимает.

Ему нужно было, чтобы кто-то сказал ему, что в его словах нет смысла.

Ему нужно было, чтобы кто-то послал его нах*й.

Ему… чёрт подери, может, ему просто надо было кого-то отматерить.

Ему нужно было, чтобы кто-то заменил демонов в его голове.

Даже учитывая, каким правдивым это всё казалось, он знал, что хотел не только этого. Иронично, но возможно, это настоящая причина, по которой он хотел, чтобы видящий отпустил его, и они могли пообщаться. Но это не единственная причина и даже не самая срочная из причин.

В первую очередь он хотел получить ещё одну возможность попытаться убедить видящего.

Он хотел ещё одну возможность спросить.

— Ладно? — спросил Даледжем.

Опять-таки, видящий, похоже, точно знал, в какой момент он принял решение.

После этого Наоко поколебался всего долю секунды.

Затем он кивнул и закрыл глаза.

Он заскрежетал бы зубами, если бы мог свести челюсти. А так он чувствовал себя, как пёс с палкой в пасти, пытающийся перегрызть эту штуку, которая не даёт сомкнуть зубы. Но он не мог впиться в неё клыками или коренными зубами… куда уж там перегрызть. Он не мог найти нормальную точку опоры, чтобы бороться хоть с какой-то из своих оков.

Несмотря на свой кивок, несмотря на своё решение, он слегка заскулил, когда Даледжем его отпустил.

Звук вырвался из него против его воли.

Он слетел с его губ прежде, чем Наоко успел себя остановить.

Когда Наоко сделал это, Даледжем вздрогнул, но продолжил выбираться из-за него. Его руки действовали твёрдо, но не грубо. Видящий выскользнул со своего места между Наоко и стеной, и Наоко вновь посмотрел в его лицо, находившееся на расстоянии каких-то тридцати сантиметров.

Он невольно рванулся к нему, заскулив.

— Gaos, — Даледжем окинул его взглядом, и его зелёные глаза содержали такую глубину, за которой Наоко невольно следил.

— Ты реально в раздрае, бл*дь, — заметил видящий. — Наверное, мне лучше тебя оставить. Позволить тебе успокоиться. Может, тебе надо немного повыть на луну в одиночестве, брат.

Наоко рьяно помотал головой.

Мысль о том, чтобы остаться в одиночестве, заставила его поморщиться, отпрянуть от видящего, заскулить ещё громче. Вновь сумев сосредоточиться на этих светло-зелёных глазах и нечеловечески идеальном лице, он увидел там сочувствие — возможно, впервые.

Возможно, Даледжем просто впервые позволил ему это увидеть.

— Gaos, — пробормотал видящий, убрав влажные волосы с лица Наоко. — Ник. Я сожалею, что это случилось с тобой. Я должен верить, что у этого есть какое-то предназначение… что для тебя в этой форме есть какое-то предназначение. Иначе в мире нет справедливости.

Затем видящий его поразил.

Наклонившись поближе, он поцеловал его в щёку.

Наоко издал изумлённый стон, который превратился в нечто более слабое, и видящий вновь поцеловал его, погладил по нижней челюсти, которая оставалась приоткрытой из-за органического металла.

— Это доводит до исступления, знаешь, — добавил видящий, похоже, твёрдо решивший высказаться перед тем, как дать слово Наоко. — Я не квалифицирован, чтобы помочь тебе в этом. Будь ты всё ещё человеком, я всё равно был бы не вправе поучать тебя об этом. Ибо вопреки всем моим словам тебе за прошедшие недели… когда я знал тебя как человека, я питал к тебе лишь уважение. Я хотел, чтобы мы были друзьями.

Наоко уставился на него, замерев и умолкнув в первый раз.

В этих зелёных глазах стояли слёзы.

Наоко уставился на него, скорее сбитый с толку, нежели тронутый или даже шокированный.

Некоторая часть его разума слушала, как видящий продолжал говорить.

— …Я хотел, чтобы мы были чем-то намного большим, по правде говоря.

Даледжем помедлил, всматриваясь в его глаза.

— …Вместо того чтобы сказать тебе это, — добавил видящий. — Вместо того чтобы дать тебе возможность отказать мне или отвергнуть, я соблазнил человеческую женщину, которую ты хотел уложить в постель, и я ткнул тебя в это носом, как подросток, — кадык на его длинном горле дёрнулся от глотка. — Я сожалею об этом. Я знаю, что слишком поздно извиняться… но я сожалею, Ник.

Наоко вздрогнул, уставившись на него.

Даледжем не шевелился, лишь смотрел на него в ответ.

Всматриваясь в глаза Наоко, он стиснул зубы.