Чёрные сердца

Замок открылся с протяжным металлическим скрипом.

Я вскочила на ноги.

Я оказалась в движении прежде, чем мой разум поспел за моими ушами.

Я лежала на койке, глядя в потолок — как минимум, моими глазами. На самом деле, я искала лазейки в свете, пытаясь найти выход через свой свет видящей, поскольку фактически оставила надежду выбраться из физических границ своей клетки.

Конечно, периодически я терпела удары током.

Меня не раз вырубало полностью, но я продолжала пытаться.

Я также более методично перебирала всё в этой сфере. Я перепробовала каждый фокус и технику, которым меня научили за годы — мой отец, Блэк, дядя Чарльз, Даледжем, Мика, Ярли, даже некоторые новые видящие в команде разведчиков Блэка — и теперь я пыталась выйти за эти границы, попробовать вещи, которым меня никто не учил.

Некоторые из них активировали ошейник.

Другие — нет.

Я попыталась использовать те структуры, которые могли прыгать между измерениями.

Это вызвало такой сильный удар током, что меня вырубило как минимум на час. Конечно же, у меня не было часов или возможности посмотреть на солнце, так что я опиралась на свои ощущения и на то, как сильно раскалывалась моя голова, когда я наконец-то пришла в себя.

Я пыталась логически определить, кто меня похитил.

Это не мой дядя Чарльз.

Клетка из металла и цемента — не в стиле моего дяди.

Если бы Чарльз меня похитил, я бы проснулась в вашингтонском пентхаусе, окружённая человеческими слугами, а он бы рассыпался в извинениях из-за высокотехнологичного ошейника на моей шее. Ошейник был бы меньше массивной громоздкой штуки, которая надета на мне сейчас, и, наверное, он не причинял бы столько боли, но в то же время наверняка был бы замысловатее.

Он бы клялся всем на свете, что ошейник — для моей защиты.

Он умасливал бы меня разговорами о том, как он по мне соскучился.

Как минимум, в самом крайнем случае он уже пришёл бы повидаться со мной.

Подозреваю, что он приходил бы сюда ежедневно, пытаясь убедить меня, что он лишь желает того, что лучше для меня. Он бы обещал, что я увижусь с Блэком сразу же, как прислушаюсь к голосу рассудка.

И самое главное, он выпытывал бы у меня про межпространственные прыжки.

Я его знала. Он захотел бы знать всё.

Чёрт, да он, наверное, захотел бы понаблюдать за тем, как я пытаюсь сделать это — может, применив другой блокирующий механизм.

Он определённо попытался бы заключить сделку.

Он бы тонко и различными путями угрожал Блэку, намекая, что держит его где-то в другой комнате, намекая, что он навредит ему, если я не буду сотрудничать.

Но здесь не было никакого заключения сделок.

Не было никакого умасливания, оправданий, пентхаусов, подобострастных людей.

Нет… это не мой дядя.

Проблема в том, что все на моей стороне, включая Блэка, скорее всего, подумают, что это сделал мой дядя. Они отправятся к моему дяде, пытаясь найти меня и предполагая, что это Чарльз удерживает меня в плену.

Они будут искать не в том месте.

Мой муж в этот самый момент, скорее всего, делает что-то невообразимо рискованное и глупое, пытаясь меня вернуть. Тут он не станет прислушиваться к голосу рассудка. Он не станет слушать Ковбоя, Энджел или даже Мэнни. Он придёт за мной, забив на всякую осторожность и логику… и неважно, какими дерьмовыми будут шансы на успех.

Я знала это потому, что сама сделала бы то же самое, чёрт подери, если бы ситуация была обратной.

Значит, Блэк, скорее всего, в Вашингтоне.

Наверное, он отправился туда с группой оперативников (возможно, с несколькими вампирами), готовясь совершить настоящее нападение на столицу Соединённых Штатов, которую мой дядя теперь почти полностью контролировал. А значит, Блэк, скорее всего, где-то в своей тюремной камере, в другой части света… а то и в секретной тюрьме ЦРУ.

Вот о чём я думала, пытаясь обойти ошейник сдерживания видящих, когда металлический замок заскрипел, и дверь распахнулась.

Я встала так быстро, что перед глазами всё почернело.

До меня впервые дошло, как сильно я похудела, как ослабела, не получая достаточно сна, еды, физических упражнений.

Эта часть — не совсем вина моих похитителей.

Они приносили мне предостаточно еды… и воды.

Я не съедала большую часть того, что они мне приносили, по той же причине, по которой я мало спала и часами таращилась в потолок, пытаясь пробиться через ошейник и дотянуться до моего мужа. Я не хотела еды. Я хотела своего мужа, бл*дь. Я хотела отговорить его от бессмысленного поступка, из-за которого его пристрелят на улицах Вашингтона или, может, запрут в какой-нибудь подземной лаборатории под Пентагоном.

Я стояла в углу камеры — единственном свободном углу, где я не была зажата туалетом, раковиной или прикрученной койкой. Я наблюдала, как четыре мужчины входят в комнату, следила за каждым из них глазами, пока они пересекали цементный пол.

Они были крупными.

Все четверо были чертовски крупными.

И всё же, хоть они и были мускулистыми, это не были мышцы заядлого посетителя спортзала или бойца.

Они больше напоминали мне вышибал, которых я видела сидящих на стульях возле выкрашенных чёрной краской дверей, когда мы с Блэком обходили клубы Нью-Йорка.