Чёрный альбатрос

— В общем, да, — туманно ответил Прошка. Ему не хотелось вдаваться в подробности своего приключения.

— Кто?

— Разбойники, — слетело у Прошки с языка.

Он не собирался врать. Это получилось само собой.

Взгляд Трояна был прикован к кожаной фляге на поясе у Марики. Она походила на ту, что ему подарил мрак.

— Откуда у тебя это? — спросил он, бесцеремонно перебив Прошку.

— Мне дали люди гор. Если бы вы знали, какой это удивительный народ! — сказала Марика.

Она уже успела позабыть об унижениях и страданиях, которые ей причинили горцы. Да она и не считала их виновными. Они стали другими — открытыми и добрыми. Что же винить их за старые грехи?

Марика отстегнула флягу от пояса и протянула Прошке.

— Возьми. Это живая вода. Смажь синяк, и всё пройдёт.

— Живая вода? — переспросил Троян.

У него тотчас мелькнула мысль, что фляги можно поменять. Не стоило попусту тратить драгоценную влагу. Он насмешливо обратился к Прошке:

— Ты, оказывается, неженка? Нечего сказать, серьёзная рана, чтобы тратить на неё живую воду.

Прошку задел его глумливый тон.

— Нечего зубоскалить, — огрызнулся он и обратился к Марике: — Убери. Ещё пригодится.

— Как хочешь, — пожала плечами девочка.

Она собиралась вновь пристегнуть флягу к поясу, когда Троян попросил:

— Дай посмотреть. Кажется, на ней начертаны какие-то руны? На острове Гроз я изучал древние языки. Может, удастся прочитать, что там написано.

Марика доверчиво протянула флягу. Троян сел поближе к огню и сделал вид, что углубился в расшифровку знаков. Первое впечатление его не обмануло. Фляга до мельчайших деталей повторяла ту, что он прятал за пазухой. Ловкость рук — и он получит двойную выгоду. Во-первых, никто не сможет обвинить его в том, что он отравил девчонку. Она и знать не будет, что носит на поясе не лекарство, а яд. А во-вторых, ему достанется живая вода — не последнее средство, когда ты лишился бессмертия.

Пока Троян делал вид, что читает руны, Марика продолжала расспрашивать Прошку.

— Как же ты в одиночку отбился от разбойников?

— Пришлось, — скромно сказал Прошка. Не мог же он признаться, что приврал ради красного словца.

Троян сразу смекнул, что Прошка лжёт, чтобы покрасоваться перед девчонкой, но из этого можно было извлечь пользу. Если раззадорить этого простофилю, пока он будет заливаться соловьём, флягу легко подменить.

— И сколько же было разбойников? — спросил Троян.

— С десяток, — не моргнув глазом, выпалил Прошка.

— Ух ты! Неужели десяток? — удивилась Марика, а Троян усмехнулся:

— Хлипковат ты для десятка. Признайся, ты так быстро от них улепётывал, что ботинки потерял.

Подколка не оставила Прошку равнодушным.

— Я улепётывал? Да что ты знаешь! Я, может, их десятка два раскидал. Посмотрел бы я на тебя, как бы ты дрался, если бы на тебя напали со всех сторон.

— Вот и расскажи, как же ты с ними управился, — продолжал подначивать его Троян.

— Как надо, так и управился, — буркнул Прошка.

— Правда, расскажи, — попросила Марика.

И тут Прошку понесло. Слова полились

сами. Он и не подозревал, что обладает столь богатым воображением.

— Я одного бац! Второму под дых дал. Пока они очухивались, на меня другие с двух сторон, вот с такими кулачищами. Ну, думаю, мне несдобровать, а потом сообразил. Присел, и эти мордовороты друг другу носы расквасили и повалились на землю, точно спелые груши с ветки. А я тем временем палку схватил и давай их охаживать. Раскидал во все стороны.

— А ботинки где потерял? — поинтересовалась Марика.

«Дались им мои ботинки», — в сердцах подумал Прошка, а вслух сказал:

— Пока я бился, они у меня с ног свалились. Мне было недосуг их в траве искать и снова натягивать. А этим висельникам только того и надо. Они как почуяли, что с меня им получить нечего, так схватили ботинки и дёру. Какой-никакой, а грабёж. Я за ними погнался, да куда там. Они ж лес как свои пять пальцев знают. Попрятались с испугу. Пришлось мне босым уходить.

Трояну было смешно слушать подобное бахвальство. В рассказе не было и сотой доли правды. Он мог обмануть только такую доверчивую дурочку, как Марика. Бывший Верховный Чародей удивлялся, с какими идиотами ему приходится иметь дело. Впрочем, это было ему на руку. Дураков легче водить за нос. Он протянул Марике флягу.

— Разобрал, что там написано? — спросила девочка.

— Да. Эту флягу у тебя никто не может отнять, если ты не отдашь её по собственной воле, — сказал Троян.

Это было правдой, как и то, что он её не отнял. Марика сама вручила флягу ему в руки.

— А что случилось с тобой на той жуткой тропе? — спросила девочка у Трояна.

Всю важность с Прошки как ушатом воды смыло. Он не сомневался, что перед рассказом Трояна история с разбойниками покажется детским приключением. Судя по надписи на камне, Трояну пришлось встретиться с необычным противником. Вряд ли он станет скромничать.

Троян про себя отметил, что в душе у Прошки проросли семена ревности. Это надо иметь в виду. Недаром мрак говорил, что любовь служит свету, а ревность — тьме. Он посмотрел Марике в глаза и с напускным равнодушием произнёс:

— Не хочется вспоминать. Главное, всё позади.