Чёрный феникс

Продолжаю свои бесчинства, поглядывая на дорогу впереди, как вдруг телефон жужжит.

«Если кошку я запру, то тебя, моя сладкая Вредина, ждёт расплата куда серьёзнее».

Икаю от неожиданности.

«Неужели на балконе закроешь, Мой Господин?» — подыгрываю, прикусив нижнюю губу во время набора букв.

«Мне всё равно, где тебя трахать, девочка» — мгновенно жар пробивает от его ответа. На сидении ёрзаю, ещё раз глазами по экрану, себя лишь больше раздразнивая.

Щелчок ещё одного входящего сообщения.

«Один — один, малыш».

Язык этому наглецу самоуверенному показываю и возвращаюсь к своим питомцам, стараясь игнорировать приятные покалывания между бёдер.

— А куда мы едем? — решаю всё-таки уточнить. Таксист странно на меня косится, но молчит.

— Ко мне. Вещи забросим и в больницу. Вечером надо будет к моим заскочить. Мать вообще хотела в аэропорт ехать, но я пообещал быть к ужину.

— А…

— Если не хочешь — можешь дома остаться. Я как-нибудь объясню.

— Ты уже успел про меня рассказать?

— Да, — чётко и без запинки.

Я замолкаю. Не уверена, что мне хватит сегодня моральных сил на встречу с его матерью. Подозреваю, женщина была рада, когда такая непутевая я исчезла из жизни её единственного сына.

«Выше нос, Вредина. Я больше никому не дам тебя обидеть. И сам очень постараюсь».

Улыбаюсь, пальцем провожу по экрану, волну уютного тепла ощутив во всём теле.

Да, я активно голосую за равенство полов.

Мне очень хочется, чтобы женщины, которые большую часть своей жизни исполняли роль прислуги, смогли, наконец, выдохнуть и разделить обязанности домашние, не схлопотав при этом затрещину от самцов с пятнами майонезными на растянутой футболке.

Но сейчас я не могу перестать улыбаться. Никак не выходит губы в обычное положение вернуть, они сами лишь сильнее расползаются.

На дорогах не обходится без пробок. Я как-то постепенно сползаю на сидении и устраиваю голову на одной из переносок, подложив под щёку ладонь.

Матвей тормошит меня уже у подъезда. Он успел перетащить все вещи в квартиру, даже кота с другой стороны забрал, пока я тут получала отпечаток пластика на лице, потому что рука благополучно покоится на сидении.

Как же неудобно меня загнуло…

— Проснись, красавица с повышенным содержанием кофеина в крови. Я один с твоими хищниками не справлюсь. Рыжий уже под кровать зашкерился.

Бурчу что-то в ответ, вылезаю из машины, натягивая до самых подушечек рукава огромной кофты, которую я, полагаю, отжала у Матвея в вечное пользование, и медленно переставляю ноги в сторону входной двери.

Мой мужчина быстро сходил за всем необходимым для питомцев, мы оставили им полное обмундирование в виде лотков на пару с заполненными едой мисками и рванули в больницу, где меня начало потряхивать с самого первого шага внутри.

Стас держал нас в курсе, сегодня всё должно было решиться для Маньки. Какой-то крутой специалист приезжает в отделение ради её снимков.

Я не могла представить какими словами буду поддерживать подругу, если в итоге всё подтвердится…

Это, на самом деле, страшно, когда тебе фактически приходится заново приспосабливаться к этому миру.

— Матвей, а если бы я… Вот так… Ты бы меня бросил? — оно как-то через фильтр мыслей прорывается. — За что?! — щипок под рёбра оказался довольно болезненным.

— Зачем ты наговариваешь? — нахмурился, протягивая мне второй синий пакет на ногу.

— Ох, простите дуру грешную. Не знала, что у нас тут суеверия с каких-то пор стали серьёзным образом восприниматься.

— Дурочку, не дуру, — улыбается, под локоть меня подхватывая, когда я в сторону заваливаюсь из-за потери равновесия. — Не думай о таком. Но если тебе важен мой ответ: нет, не бросил бы.

Я верю.

— Только ты всё равно попытайся как-нибудь наладить контакт со своим телом. Я не смогу каждый раз тебя ловить. Ну, или тебе придётся жить в нашей постели, — теперь уже щипок достаётся ему.

А чего он дразнится опять?

Глава сорок четвертая. Рокси

— Детка, ты уверена, что сегодня вечером хочешь составить мне компанию?

Очередное истинно доброе утро в крепких объятиях.

Я так привыкла за эти пару недель просыпаться в руках Матвея, что иногда посреди ночи срываюсь из собственной квартиры и появляюсь у него перед дверью с зубной щёткой наперевес.

В день нашего возвращения мужчина всё же помог мне перевести вещи на съёмную квартиру: бурчал, ворчал, но исправно перетаскивал сумки из его логова в такси, а потом из такси в лофт-студию. Он прекрасно понимал, что мне понадобится время.

И я благодарна за отсутствие давления.

— Я могу смотаться, засветить свою рожу и вернуться к тебе. Мне самому не очень хочется торчать на этом ужине.