Чёрный феникс

— Ты не побоялась в нашу первую поехать черти куда с незнакомым мужиком, а сейчас, когда я тебя уже во всех вариациях видел — от сонного чудовища до…

— Сам ты чудовище! — кулаком меня в плечо бьет и, наконец, оживает. Отлично, этого я и добивался.

— Нельзя драться, — улыбаюсь ей мягко, когда она голову чуть запрокидывает. — Вот увезу тебя всё-таки в лес и привяжу к какой-нибудь сосне.

— Зачем?

— Для профилактики, — за нос кусаю, вырывая из малышки смешок. — Ты боишься моей реакции?

— Я боюсь разрушить твой мир.

Не знаю, что именно мне сейчас предстоит услышать, даже близко мыслей нет, но Вредине пора уяснить одну простую вещь.

— Ты — мой мир, малыш. Если не планируешь самоубийство, можешь смело рубить тросы.

Глава сорок восьмая. Матвей

— Детка, ты уверена? Ты не могла что-то понять не так?

На самом деле, я уже знаю ответ на свой вопрос. Мне просто нужно немного времени перевести дыхание. Уложить всё в голове и понять, что я жил в обмане.

Хотя, наверное, я сам виноват в этом. Изначально надо было все проверить, а не вестись на маленькие пальчики чужого, по сути, ребенка.

Тогда чужого. Сейчас Никитка прочно вошел в мою жизнь, всё равно буду считать себя его отцом.

— Не веришь мне? — Вредина вскидывает воинственный взгляд, начинает ёрзать и пытается перебраться на своё сидение.

Я не позволяю.

Крепче сжимаю руки на тоненькой талии и прижимаю непослушную малышку к себе, успокаивая её бешеный порыв губами на шее. Довольное тихое урчание говорит о том, что я всё делаю правильно.

— Верю. Завтра сделаю экспертизу. Давно уже надо было.

— Я понимаю. Понимаю, почему ты не хотел её делать. Видела ведь, как ты на Никиту смотришь. Какая разница вообще, что в результате написано будет. Ты не бросишь его, — она не спрашивает. Уверенно заявляет, а я понимаю, что мне досталась самая потрясающая женщина.

Где-то в глубине души я был готов к тому, что мальчик окажется не моим. Да это было, в конце концов, логично. Только вот циничное враньё матери совершенно не вписывалось в мою картину мира.

Сегодня я увидел её с какой-то неведомой ранее стороны. До сих пор поверить не могу, что милая женщина, которая улыбалась мне и готовила любимое печенье, может быть откровенно-неадекватной стервой.

Машинально глажу Вредину по спине, зарываюсь в её волосы и слегка прикусываю открытое плечо, усмехнувшись на её дрожь. Малышка поправляет мою куртку и утыкается куда-то в шею, царапая своими коготками живот через рубашку.

Предательство — всегда больно. Даже если ты суровый мужик в татухах и со щетиной на лице.

Оно выжигает кислотой изнутри, особенно когда в этом замешаны родные тебе люди. И только забавное сопение вперемешку с фырчанием, когда я забываюсь и опускаю ладонь ниже поясницы, может вернуть тебя в относительный порядок.

Потому что есть ради кого.

Для кого.

— Из тебя получился бы хороший руководитель. Совещания, галстуки, бизнес-ланчи… Хотя боссы, наверное, обедают исключительно в ресторанах. Или заказывают доставку прямо в кабинет, — размышляет вслух, посмеивается, когда я кривлю губы, вспоминая период своей жизни вот в таком темпе.

Уж лучше пустая гречка и обляпанные краской футболки.

— Признавайся, малыш, сколько тебе заплатил мой отец за такую агитацию? Он испробовал все свои варианты и решил подобраться через тебя? — конечно, я шучу.

Только мысль всё равно закрадывается. Хотел бы я посмотреть на то, как Вредина изящно послала бы папашу вместе с его деньгами.

— Может, мне нравятся серьёзные мужчины в костюмах?

— Я могу носить его в спальне ради тебя, — подмигиваю ей и оттягиваю мочку зубами, проводя следом языком по коже.

— Вот так поведешься изначально на рубашку и брюки, а потом выяснится, что твой мужчина предпочитает классике потёртые джинсы. Очень грустно, очень, — вздыхает наигранно.

Как же с ней легко.

И я уверен, что так и должно быть.

Кто-то говорит, что над отношениями нужно работать. А я не представляю, какого это, каждый день вкалывать рядом с человеком, чтобы уйти в эту иллюзию партнёрства. Чушь же. Если сложно — это не твоё.

А ссоры… Они бывают у всех.

Хочется верить, что своё мы уже отругались.

— Можешь подать на меня в суд. Найдёшь себе там какого-нибудь представительного адвоката и станешь примерной женой с воскресными пирогами и накрахмаленным постельным бельём.

— Жалко же тебя. Кто ещё такого невозможного возьмет. Пропадешь ты без заботливой руки, а меня потом в рай не пустят. Придётся нести своё бремя.

Ну вот отшлепаю же. Только прозвучит это все равно не угрожающе.

— Матвей, я могу чем-то помочь? Во всей этой ситуации… — кусает губы, не слишком смело продолжив.

— Ты хочешь домой? — в голове вырисовывается план на ближайшие пару часов.

Малышка мотает головой, во взгляде появляется заинтересованность.

— Ограбим ближайший супермаркет? — ну же, девочка, ты должна понять, на что я намекаю.

— Крыша? — Вредина загорается своей догадкой. Мне кажется, если бы я задумал нечто иное, после её наивных глаз тут же поменял бы все планы.

Но она оказалась права.