Чёрный горизонт

Сама госпожа жила уединённо, после смерти мужа, убитого при штурме Морского замка Визмаров, появлялась в столице княжества только на государственные торжества и казалась дамой, целиком и полностью увлечённой тем, что на Земле именовалось «бизнесом». Ещё один показательный слушок: в замке светлейшего болтали о постоянной связи пани Евы с «северным» простецом, то есть с клоном этнического типа «Норд». Выходит, Злая Клара не является исключением, но одно дело трактирщица, спутавшаяся с простецом, и совсем другое — богатая и влиятельная дворянка! О времена, о нравы, как сказал один известный поэт…

Видел я госпожу Еву дважды — на Рождество 3270 года и минувшим декабрём, когда пани приезжала на юбилей его светлости князя Якуба. Может, госпожа Блавская и из Первого Поколения, но выглядит лет на сорок — красивая, отчасти грустная дама, худощавая и темноволосая. Никак не старуха.

Впрочем, разве я выгляжу на четыреста тридцать с небольшим? Я оставил себе облик тех времён, когда подцепил «Бич Божий» — мне кажется, что намеренное корректирование внешности является одним из самых замечательных даров, полученных homo novus после Катастрофы. Мне всегда двадцать пять. Крепкий и не очень высокий светло-русый парень, с длинными волосами, схваченными на затылке в хвостик серебряной застёжкой в виде прыгающего льва. Девки из заведения Злой Клары в один голос уверяют, будто я симпатичный.

Возраст теперь значения не имеет. Тебе исполнилось сто лет? Триста? Полтысячелетия? Чепуха! Отживший своё предрассудок…

Но я отвлёкся на маловажные рассуждения — давайте вернёмся к реальности.

Когда до Бердыча оставалось километров пять, ветер принёс лёгкий запах гари. Неужто пожар? Лес во владениях пани Евы — главное сокровище, никто не станет палить делянки ради посевных полей. Подчёркиваю, пахло именно гарью, а не дымом от костров, большая разница! Горело на большой площади, но не сегодня и не вчера!

Встретилось небольшое поселение дровосеков — пяток хижин, открытый очаг, аккуратно сложенный из камней. Людей, точнее простецов, не видно, хотя работники постоянно живут на таких заимках неделями, оставив семью в деревне. Река совсем рядом, до неё прорублена просека, по ней к воде доставляют брёвна столетних хвойных деревьев.

Куда все подевались?

Игнорировав просёлочную дорогу, я выбрался на берег Римавы. Чудесный пейзаж, синяя лента реки, звезда Меркуриума, привычно именуемая «Солнцем», приближается к горизонту и бросает ало-золотые блики на воду. За рекой зеленеет строевой лес, сияют янтарём стволы рекомбинантных сосен, семена которых были адаптированы к условиям Меркуриума почти тысячу лет назад. От Земли не отличишь — ну чисто Карелия или Финляндия!

— Устал, Карасик? — спросил я. Мерин будто нарочно помотал головой. Нет, мол.

— Поехали дальше. Осталось совсем немного, вечером получишь целый мешок овса.

Обещание осталось невыполненным.

* * *

Мы направились против течения Римавы по берегу, он достаточно пологий, никакого кустарника, глубокие ложбины, спускающиеся к реке, можно обойти выше. Иногда обходили завалы бурелома — колоссальные баррикады, сложенные из сухих ветвей, были отходами лесопромышленного производства, брёвна оттаскивали к воде, а тысячи обрубленных веток складывали в огромные кучи. Не десятилетиями — веками. Девственный лес северной части Моравии исправно поставлял строительный материал для южных городов.

Впереди угрюмо темнел Танвальд — горная цепь, защищавшая наши равнины от промозглых ветров субарктических областей. Проедешь миль пятьдесят к северу, начнутся крайне небезопасные предгорья — там находится граница одной из «заражённых зон», региона, где «Легенда» окончательно превратилась из сказки в реальность. Живущих в тех местах людей постепенно вытесняют иные, более агрессивные и приспособленные к среде обитания виды живых существ. Существ, к созданию которых и я приложил руку — чего тут скрывать…

— Да что за день сегодня такой? — простонал я, едва Карасик вышел на открытое место. — Чума на мою седую голову!

Пепелище. Бердыч полностью сожжён.

Прямо впереди — обугленный остов хозяйской резиденции, выстроенной в форме русской буквы «Г», хозяйственные пристройки совершенно уничтожены огнём, хороши различимы чёрные контуры оснований жилищ простецов. Над выгоревшими и обрушившимися строениями поднимаются тонкие струйки дыма, но пожар случился давно, несколько дней назад. Целой осталась только широкая пристань, заметны три лодки и готовый к сплаву огромный плот. Людей не видно, около причала бродит одинокая белая коза…

Что стряслось в мирном Бердыче?

Всё-таки надо было ехать по тракту! Неприятности преследуют меня по пятам, никакому Иову Многострадальному не снилось! Если к ночи меня не сожрут дикие звери, я не упаду с седла и не сломаю шею или не утону в болоте, буду считать, что очень повезло!

— Карасик, давай спустимся вниз. — Я обратился к мерину, словно к разумному существу. Тишина нервировала, хотелось услышать хотя бы звук собственного голоса. — Посмотрим, а?