Чёрный конгресс

Экипаж встряхнулся, все приготовились к захвату здоровенного млекопитающего. А куда деваться, с пустыми руками на берег возвращаться никому не хотелось. Предстояла долгая и трудная погоня, битва, проблема с транспортировкой без оборванных сетей. Ничего, как-нибудь исхитрятся, рыбаки – народ смекалистый!

Фортуна рыбацкая в этот день была явно на их стороне. Измотались, правда, основательно, но кашалота сумели одолеть, хоть заряды и не особенно годились для туши такого размера. Подбили, пригарпунили, самым тихим ходом сумели отбуксировать до приемного причала. Там сначала удивились такому долгому походу и возвращению почти в ночь, но оглядев массивную тушу, только ахнули. Максимально быстро выдернули краном на поддон, окатили горячим дезинфицирующим паром, тут же приступили к разделке. Экипажу пятнадцатой подлодки, ввиду необычайно богатой добычи даже пообещали безвозмездную выдачу утраченных ловушек: без сеток какая ловля! Обнищают добытчики…

Экипаж в полном изнеможении от пережитого разбредался по домам. Прежде чем расстаться, Вильям, под локоток отведя Эдгара Клинтона, доверительно ему шепнул:

– Не стоит подавать рапорт о произошедшем столкновении возле Дувра, могут не понять, начнут расспрашивать, как мы туда попали, что там делали.

Капитан обиженно вскинулся:

– Что я, по-твоему, совсем дурной, сам не соображаю? Им только повод дай, до конца жизни на крючке будут водить!

Вильям почесал затылок, покивал, лицо стало совсем унылым и несчастным. Эдгар понял: не всё сказал наш затейник. Нерешительно спросил:

– Ну, говори уже, что у тебя на уме, боишься, что кто-нибудь из нашего экипажа проболтается?

И тут Вильям неожиданно прямо просветлел, вся его черная образина расплылась в широчайшей улыбке:

– Точно! Эдгар, да ты просто гений! Надо проболтаться! Ведь как-то до наших вояк должна дойти информация, что подлодки Хасана шкурят наши берега, прямо трутся об туннель… Доверься, кэп, беру на себя, какой с меня, старого болтуна, спрос. Вот прямо завтра в пабе и насочиняю небылиц.

Эдгар важно кивнул, опять же с него-то, с капитана, кто ответа потребует за Вильяма, он всем известен своими побасенками. С него пусть и спрашивают за вранье.

Всё так и случилось. За кружкой эля, а то и чего покрепче, Вильям в три дня нагородил черт знает каких небылиц про то, что вокруг острова давно кружат подлодки военного флота империи Хасана. Похоже, готовятся к штурму. Да ведь ходят без опознавательных знаков, их только по иллюминаторам французских судов старого образца и признаешь!

Парни недоверчиво спрашивали: «А кто их видел, эти лодки? Кто их знает, эти иллюминаторы, хоть старого, хоть нового образца?» На что Вильям вытаращивал или закатывал зенки, одни белки страшно сверкали на черной роже, и трагическим голосом парировал: «Я много чего видел, много чего знаю, поживи-ка с моё!»

Договорился. Вызвали, куда следует, спросили сурово: «Ну-ка коротко, ясно, четко: где, когда, что видел, кто может подтвердить». Вильям так же четко доложил, в какой день и в какое время он видел у берегов Дувра французскую новейшую подлодку явно военного назначения. Никто подтверждать его донесения не будет, поставьте пост слежения и не будьте впредь разинями и лопухами. Иначе быть беде. Глянул строго на побагровевшего от его наглости пожилого полковника соответствующего ведомства, на его отвисшую челюсть, подмигнул ему выразительно и …растворился в пространстве.

И кому такое расскажешь, с кем поделишься? Полковнику хватило ума сделать вид, что всё у него под контролем, пост – поставил, заходы Хасановской флотилии подтвердились, по начальству отрапортовал о собственной интуитивной бдительности – схлопотал благодарность.

Хасан получил ноту – и не возражал. Воевать он не собирался, подумаешь, остров безо всяких ресурсов, но на всякий случай пальцы держал врастопырку и глаза – разутыми. Да и любили его ребята на халяву поживиться добычей ушлых контрабандистов, сколько сеток пооборвали рыбаки, застигнутые врасплох у Дувра, у своего "левого" люка! Понятное дело, жаловаться никому из них даже в голову не приходило – у самих рыло в водорослях.

А Вильям, как ни в чем не бывало, вернулся к своему экипажу. Эти парни ему полюбились, простые, доверчивые, как дети, работяги, живущие своим нелегким трудом. Ну, кто их еще прикроет в опасную минуту, этот губошлеп Эдгар? Ему самому еще нос утирать надо. Хорошо, хоть он это понимает, не задается, и налево больше ходить на своем суденышке не рискует. Ученый!