Чёрный котёл

— Понимаешь, — возбужденно говорил он, — я видел сон об арфе Ффлевддура, и мы нашли его самого. Это не я вел вас на поиски ручья, что-то властно тянуло меня. И я понял, что мы непременно найдем его. А теперь эта птица. Она тоже была в моем сне. И был еще один сон. Страшный. Про волков… И это тоже случится. Я уверен. Сны Адаона всегда были правдой. Он рассказывал мне их.

Эйлонви с недоверием смотрела и слушала Тарена. Она не склонна была верить его словам.

— Адаон был замечательным человеком, — сказала она. — Не втолковывай мне, что весь его ум зависел от куска железа. Пусть даже эта железяка волшебная.

— Я не это имел в виду, — сказал Тарен, — Уверен, что Адаон все понимал и так. Ведь я даже с его пряжкой многого не могу понять. Но я знаю одно — теперь я чувствую по-другому. Я вижу вещи, которых раньше не замечал. Нюхал или пробовал, но не видел. Я не могу объяснить тебе это. Все это странно и немного страшно. Но так красиво! Есть вещи, которые я знаю, но не знаю, откуда я их знаю…

Тарен запутался и умолк. Эйлонви тоже молчала.

— Да, — промолвила она наконец, — теперь я верю тебе. Ты даже говоришь по-иному. Пряжка Адаона — бесценный дар. У тебя появилась мудрость. — Она вновь помолчала и добавила: — Мудрость, которая, полагаю, нужна Помощнику Сторожа Свиньи больше, чем что-либо другое.

Глава десятая БОЛОТА МОРВЫ

С того самого момента, как появилась болотная птица, Тарен вел своих спутников быстро, без колебаний следуя по вьющейся среди травы тропе. Он чувствовал мощные мускулы Мелинласа, перекатывающиеся под ним, и управлял лошадью с привычным мастерским умением. Конь отвечал на малейшее движение руки всадника таким могучим рывком, что Ллуагор еле поспевала за ним. Ффлевддур крикнул Тарену, чтобы он чуть попридержал коня и дал им перевести дыхание. Гурджи, похожий на встрепанный ветром стожок сена, с радостью спрыгнул на землю. И даже Эйлонви вздохнула с облегчением.

— Поскольку уж мы остановились, — сказал Тарен, — Гурджи может раздать немного еды. Но сначала лучше найти укрытие, а не то мы промокнем до нитки.

— Промокнем? — вскричал Ффлевддур, — Клянусь Великим Белином, на небе нет ни единого облачка! Сегодня великолепный день, удачный во всем!

— На твоем месте, — посоветовала Эйлонви озадаченному барду, — я бы прислушалась к словам Тарена. Прежде бы я тебе этого не сказала. Но теперь обстоятельства несколько переменились.

Бард пожал плечами, но послушно пошел следом за Тареном через холмистое поле в неглубокий овраг. Здесь они нашли достаточно широкое и удобное углубление в крутом склоне.

— Надеюсь, ты не ранен? — спросил Ффлевддур. — У меня был военачальник, у которого рана каждый раз ныла к перемене погоды. Должен заметить, что это очень удобный, хотя и несколько болезненный способ предсказания дождя. Я всегда думал, что проще немного подождать, пока погода сама себя покажет. Рано или поздно это случается.

— Ветер изменился, — сказал Тарен. — Теперь он дует с моря. Он беспокойный и с соленым привкусом. К нему примешивается и запах травы и осоки. Это заставляет меня предположить, что мы недалеко от Морвы. Если все будет идти хорошо, мы к завтрашнему дню сможем достичь Болот.

Почти сразу, после того как они нашли укрытие, небо заволокло низкими тучами и на холмы обрушился холодный дождь. Через мгновение он превратился в отвесный ливень. Вода стекала ручьями по обе стороны их убежища, но спутники оставались сухими.

— Мудрый хозяин, — кричал Гурджи, — защитил нас от озябки и капкапки!

— Должен признать, — заметил бард, — ты точно все предсказал.

— Не я, — сказал Тарен, — Без пряжки Адаона, боюсь, мы бы промокли насквозь.

— Как это? — переспросил сбитый с толку Ффлевддур, — Я и не предполагал, что от пряжек бывает какой-нибудь толк.

И Тарен, как накануне Эйлонви, рассказал барду все, что знал о броши возлюбленной Адаона. Ффлевддур внимательно разглядывал украшение на груди Тарена.

— Очень интересно, — сказал он. — Что бы там еще она ни умела, эта чудесная пряжка, но на ней нанесены символы бардов. Вот эти три линии, похожие на наконечник стрелы.

— Я уже заметил их, но не знал, что это, — сказал Тарен.

— Естественно, — толковал Ффлевддур, — это же наука бардов. Я многое изучил, когда пытался подготовиться к экзамену.

— Но что они означают? — спросил Тарен.

— Насколько я помню, — вставила Эйлонви, — я уже как-то просила его прочесть одну надпись.

— Да, — смущенно откликнулся Ффлевддур, — но те были другими. Я отлично знаю все символы науки бардов. Вообще-то это секрет, но коли уж пряжка принадлежит тебе, то, думаю, мне позволено будет приоткрыть тебе смысл этих символов. Линии означают триаду — знание, правду и любовь.

— Это очень мило, — хихикнула Эйлонви, — не возьму в толк, почему знание, правда и любовь должны быть таким уж большим секретом?

— Секрет совсем не в том, — ответил бард — Но согласитесь, достаточно трудно найти хотя бы одно из этой триады. А сложите их все вместе, и вы получите нечто по-настоящему огромное и всесильное.

Тарен, задумчиво теребивший пряжку, беспокойно огляделся.