Читаем Чёрный Магистр полностью

Чёрный Магистр

В данном авторском сборнике представлены результаты творческих экспериментов автора, охватывающие как школьные годы (первые рукописные стихи) и студенчество (лирические повести и поэмы "Пьяная сага", "Сердешный роман", "Снегопад" и "4етыре стены"), так и период научной деятельности (поэма "Чёрный Магистр" и проза "Безбилетники", "Поле брани" и "Андергроб"). Также в данное собрание включена последняя работа автора, к сожалению, так и неоконченная, – поэма "Предатели".

Алексей Николаевич Рыжаков

Поэзия18+

Алексей Рыжаков

Чёрный Магистр

Черный Магистр

(поэма)

ххх

Что вы держите в руках?

Скопленье рифмы неумелой –

Это работы результат,

Как плод ещё не очень спелый.


Это итог моей игры,

Игры в слова. В слова и действо.

Я сочинил свои миры,

Как ранее в счастливом детстве.


Я не хотел вам ничего

Сказать там или донести,

Я просто так играл и всё,

И потому тут не найти

Ни смысла, ни морали. Нет,

Тут лишь набор картинок.

Вот на вопрос вам мой ответ.

Ну, если всё – смотрите…

Глава первая. Излучина

Нет, дождь не лил – светило солнце,

Свет радость нёс своим теплом,

И потому всё – ещё горше,

И кажется кошмарным сном.


Врач был добр и учтив,

И голос вкрадчивый его,

Когда он заговорил,

Перечеркнул Сергею всё.


– Сказать по правде – это странно,

То, что с тобой произошло.

Ответ мы ищем неустанно,

Но в результате – ничего.


Мне очень жаль, но мы бессильны,

Мы ведь не боги – люди только…

Казалось сердце вдруг застыло,

И вымолвил Сергей: И сколько?


– Неделя, две – коль повезёт.

Ты словно свечка прогоришь…

Кто думать мог, что так уйдёт?

И что сказать? И ты молчишь.


И он встаёт. – Спасибо, – говорит,

И за собой дверь закрывает.

Больничный коридор шумит,

Но этого Сергей не замечает.


Больницы корпус покидает,

Взгляд свой бросает на часы,

О своих планах забывает –

Отныне планы позади.


Сергей сел на скамейку –

Ему вдруг стало дурно.

Рецепты, справки, документы,

Не думая, швырнул он в урну.


Всю изменили его жизнь,

Сказать точнее зачеркнули.

В округе сотни же машин

Неслись туда-сюда, и люди

Все просто мимо проходили,

Стремясь решить свои дела.

Рутина непоколебима,

И солнце светит как всегда.


Нет, он не мог поверить,

Не мог он осознать,

Не мог понять, что делать,

И как существовать.


Всего лишь две недели,

И мир исчезнет, он уйдёт.

Каких-то две недели,

И попросту Сергей умрёт.


И ноги сами понесли,

Дорога в никуда вела.

Как же могло произойти

Такое? В чём его вина?


Он шёл по улице бездумно,

Куда идёт, не сознавая.

Но это вовсе и не нужно –

Шептало время, утекая.


И вот Сергей пришел в себя,

Остановился, замер,

От дум ушёл, поднял глаза,

Куда попал представил.


Трамвайные пути лежали шрамом

На этой улице. Заборы

Косые да дышащие на ладан,

Окружали дом за домом.


Пытаясь выбраться отсюда,

Сергей пустился по дворам

Каким-то грязным и безлюдным.

«Куда я, чёрт возьми, попал?»


Мощённая разбитая дорожка

Его к какой-то арке привела,

И навстречу осторожно

Кто-то вышел, не спеша.


Высокий человек в плаще,

Чернее тёмной ночи цвета,

Шёл медленно, шатался как во сне.

Его как будто телепало ветром.


Словно зола черны на голове

Его густые пряди,

И кожа белая больная на лице

Ещё белее будто от наряда.


Вдруг незнакомец оступился

И точно на земь бы упал,

Но Сергей поторопился

Его нá руки впоймал.


– Эй! Чёрт возьми! Что с вами? –

Сергей в беспокойстве воскликнул.

И тут незнакомец странный

Его по имени окликнул.


Что-то тихо прошептал

Но слов, увы, не разобрать.

– Эй, кто-нибудь! – Сергей позвал

Но смысла не было кричать.


Сергею помощь не сыскать –

Двор тишиною оглушал.

Он снова опустил свой взгляд

А там… чудовищный оскал!


На пол лица акульи зубы

И рот улыбкою застыл –

Кровавой полосою губы.

Сергей от ужаса вскочил.


А! Это маска! Твою мать!

Сергей испуган, еле дышит.

Её, не медля, надо снять,

Иначе слóва не услышать.


Он прикоснулся к ней, но столь

Пронзительным был её холод!

Он яркой вспышкой вызвал боль,

И Антарктидой стал весь город.


А незнакомец, лёжа на земле,

Старался что-то рассказать.

Он словно бормотал во сне,

Но смыслу шепота не внять.


Сергей сел рядом и сказал

– Сейчас… я скоро… да… я быстро.

И тут сквозь шепот услыхал:

– Не бойся… не надо… Магистры…


«Магистры? Что за чепуха?

Бедняга этот, верно бредит».

И маску он сорвал с лица,

И глазам своим не верит


Ведь под личиной пустота! –

Весь незнакомец испарился!

Коль маску не сжимала бы рука

Сергей с рассудком бы простился…


***

Заставив дома загудеть

Трамвай, скрепя, проехал звонко.

Какой-то странный человек

Посмотрел ему вдогонку.


Переступил спокойно рельсы

И к арке двинулся знакомой.

Здесь оглядел он всё неспешно,

Незнамо чем и кем влекомый


Плащ белоснежностью слепил,

С белилами волос сливаясь.

Он шёл вальяжно, не спешил,

Земли как будто не касаясь.


Опять трамвай пронесся мимо

И резким ветром всё обдал.

Порыв сей волосы откинул,

Открыв чудовищный оскал

Белесой маски незнакомца,

Несущей первобытный страх.

Сей образ не забудешь просто –

Он возвращается во снах.


Ещё секунду постоял

И незнакомец двинул прочь.

– Плевать, – чуть слышно прошептал.

На город опускалась ночь…


***

Сергей шёл медленно домой

И объяснение искал

Тому, что в арке было той,

Но ничего не понимал.


Быть может это лишь виденье?

Галлюцинация была?

И проявление болезни,

От которой смерть ждала?


Но очутившись сейчас дома,

Он вспомнил срок свой – две недели.

И безысходность эта снова

Душой его всей завладела.


Всё то, что в жизни он любил,

О чём мог думать и мечтать,

Всему тому уже не быть,

Кто в силах это осознать?


Он медленно прошёл по дому,

Свыкаясь с этим страшным фактом,

Смотря на книги, диски, фото.

И вдруг в бессилии заплакал.


Стал незаметно вспоминать

Ту жизнь, что быстро пролетела.

Что было с ним в те двадцать пять?

Чего достиг? Чего он хотел?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Суд идет
Суд идет

Перед вами книга необычная и для автора, и для его читателей. В ней повествуется об учёных, вынужденных помимо своей воли жить и работать вдалеке от своей Родины. Молодой физик и его друг биолог изобрели электронно-биологическую систему, которая способна изменить к лучшему всю нашу жизнь. Теперь они заняты испытаниями этой системы.В книге много острых занимательных сцен, ярко показана любовь двух молодых людей. Книга читается на одном дыхании.«Суд идёт» — роман, который достойно продолжает обширное семейство книг Ивана Дроздова, изданных в серии «Русский роман».

Абрам (Синявский Терц , Андрей Донатович Синявский , Иван Владимирович Дроздов , Иван Георгиевич Лазутин , Расул Гамзатович Гамзатов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза