Чёрный настрой

— Что помешает ей отплатить нам ещё более сурово, если мы убьём его сейчас? Если убиваем одного, мы должны убить всех троих. Позволить новому лидеру подняться среди видящих. Тому, которого выберем мы.

Согласное бормотание стало ответом на слова Харкнесса.

Линкольн вскинул руку, вновь принудительно внушая терпение.

— Друзья… тихо. Прошу, — посмотрев на всех них, он вложил в свои слова очередное предупреждение. — Убивать женщину — не вариант. Брат Брик недвусмысленно дал это понять. Она нужна ему куда сильнее, чем её пара.

Он сканировал каждое лицо, оценивая реакцию на свои слова.

— Да, — добавил он. — То, что случилось с Константином, уму непостижимо, — его губы дрогнули, но мрачное выражение на лице никуда не делось. — Однако Брик не считает, что за это ответственна женщина. И да, её атака на наши активы ужасна. Но то были отчаянные действия видящей, пытавшейся предотвратить гибель её супруга. Тем временем, вопреки этому я все ещё полагаю, что она изменит мнение.

За столом раздались голоса, большинство из них выражало явное несогласие.

Харкнесс и Малакай говорили громче всего, но Линкольн улавливал и слова других.

В конце концов, пожилой вампир с узким лицом заглушил своим голосом всех остальных.

— Ты так говоришь, будто подобные иррациональные действия аномальны для их вида, Линкольн, — он ещё сильнее повысил голос, пока остальные не притихли. — Ты притворяешься, будто племянница является каким-то исключением… что его жена и Чарльз «по сути своей рассудительны». Но мы все знаем, что подобное поведение у них в крови. Если ты убьёшь любого из них, ты будешь иметь дело с той же проблемой, что привела к смерти Константина. Только в этот раз все будет хуже. В этот раз она и Чарльз обрушат на нас всю силу человеческих правительств, а также своих ярых сторонников. Даже Брик не может быть настолько глуп и беспечен. Только не тогда, когда на кону стоит судьба всей нашей расы…

Линкольн открыл рот, чтобы ответить. Но прежде чем он успел это сделать, прозвенел другой голос.

— Я всем сердцем согласен, брат Стивенс. Я всем сердцем согласен…

Линкольн резко повернулся, переместив свой вес и выглянув за спинку кресла.

Вампир вальяжно вошёл в комнату, легонько помахивая чёрной тросточкой.

— …Хотя возможно, ты чрезмерно щедр в оценке моей чистой глупости и беспечности, — продолжил вампир, приятно говоря с новоорлеанской напевностью. — Я известен тем, что потакал обеим этим чертам в полной мере своих возможностей, часто под самыми шаткими предлогами… и обычно совершенно без извинений.

Линкольн невольно улыбнулся, поднимаясь на ноги и низко кланяясь. Выпрямившись после поклона, он встретился с этими холодными, непостижимыми глазами, и его улыбка угасла, не найдя ни капли ироничного веселья в глазах его господина.

Он смотрел, как худощавый длинноволосый мужчина входит в просторные глубины обеденной зоны, неодобрительно поджимая губы и окидывая комнату взглядом непроницаемых глаз. Убранные в частичный конский хвостик, его черные волосы обрамляли резкие скулы, спадая на обманчиво широкие плечи. Как обычно, он был одет в чёрный костюм с чёрной рубашкой под ним. Сегодня он также щеголял той темной тростью с чёрной собачьей головой на конце и рубиновыми глазами.

Его запонки и инкрустированный зажим для галстука также сверкали рубинами.

Он улыбнулся в ответ на поклон Линкольна, но Линкольн продолжал держаться настороже, аккуратно оценивая хищный взгляд.

— Сэр, — сказал он, опуская голову. — Какое неожиданное удовольствие.

Брик говорил так, будто Линкольн не сказал ни слова.

— …И как же все это любопытно, — он окинул взглядом комнату, освещённую свечами и пламенем, демонстрируя легчайший намёк на клыки в своей улыбке. — Такое уютное собрание лордов и дражайших друзей. Верные субъекты, все без исключения, я не сомневаюсь. И все же странно встречаться здесь без моего ведома или благословения… даже не поставив меня в известность о столь не терпящей промедления проблеме в наших мирах, которая могла потребовать такого срочного собрания умов.

Его стеклянные глаза отражали свет камина, на секунду подольше задержавшись на силуэте Дориана в бургундском кресле.

После очередной паузы Брик обратил эту улыбку в сторону Линкольна.

— …Признаюсь, я нахожу себя слегка оскорблённым тем, что меня не пригласили на столь благодатное собрание, — Брик окинул глазами стены, некогда принадлежавшие Константину, его глаза остановились на особенно изумительном полотне Рембрандта, которое давно считалось украденным нацистами во времена Второй Мировой Войны. — Это немного… ну, приводит в замешательство. Особенно столь хрупкий склад ума, подобный моему.

Очередной проблеск этих острых белых зубов.

— Возможно, моё присутствие является столь всепоглощающим в свойственном ему очаровании, что вы решили оградить себя от столь волнительных тревог? Если только вы не укрепились в более единой позиции?

Остановившись посреди комнаты, Брик перенёс вес на украшенные кольцами пальца, лежавшие на чёрной рукоятке трости.