Чёрный пепел золотой травы (СИ)

И я не знал, что ответить. Возможно, дело в том, что до этого я представлял нашу встречу совсем не так. Точнее, я её вообще не представлял. Я осознал вдруг, что раньше не задумывался о том, что будет, когда я доберусь сюда, куда так стремился, и встречусь с создателем лицом к лицу. Оттого и не знал, как его себе представлять. А потому, наверное, подсознательно ждал, что он будет больше похож на… человека?

Две фигуры, окутанные клубами дыма, одна чёрного, другая белого, продолжали смотреть на меня, больше ничего не говоря и, по всей видимости, всё же ожидая какого-то ответа. Я прокашлялся и задал первый пришедший на ум вопрос:

— Вы и есть создатели этого мира? Мира мёртвых?

И прозвучал ответ, опять откуда-то издалека:

— Мир, в котором живут мёртвые, невозможно создать извне. Он существует столько же, сколько и сам человек, он — часть человеческой природы. Мы лишь наблюдаем за ним, ни во что не вмешиваясь.

— Ни во что не вмешиваясь?.. Зачем? Какой в этом смысл?

— Таков порядок.

Снова наступило молчание, и снова прервать его пришлось мне:

— Так ты… Смерть?

— Да. Мы — Смерть.

Всё это время я разговаривал, обращаясь к чёрной фигуре, но тут перевёл взгляд на второго великана, белого.

— А кто тогда это?

— Мы — Смерть. — Эхом повторили голоса у меня в голове.

— Но почему вас двое?

— Без тьмы нет света, без зла нет добра, без смерти нет жизни. Всегда бывает двое.

— Значит, — обратился я к белой фигуре, — ты — Жизнь?

Ответ опять флегматично прогудел отовсюду, с обеих сторон сразу, в унисон от обоих великанов:

— Мы — Смерть. Мы — Жизнь.

Несмотря на кажущуюся бредовость, всё начиналось складываться в целостную картину. Я без толики весёлости улыбнулся — едва заметно, одними уголками губ. Затем решительно шагнул вперёд, ближе к сидящим на тронах силуэтам:

— Вы сказали, что знаете, зачем я здесь.

— Да. Людей всегда ведёт любопытство. Люди не меняются. Нужно всегда одно и то же.

Я кивнул, то ли их словам, то ли собственным мыслям, и проговорил:

— Ответы.

Создатели, как я по-прежнему называл их про себя, не стали ни подтверждать очевидную истину, ни пытаться её опровергнуть, лишь всё так же смотрели. Я буквально кожей ощущал, как вокруг меня отмеряется вязкое время, капля за каплей.

Я взглянул на них, на каждого по очереди:

— Что вы хотите за то, чтобы ответить на мои вопросы?

— Ты сам готов ответить на них.

— Что?.. Я… Да это же бессмыслица какая-то!

Мне показалось, что в этот момент их взгляды на мне ослабли, словно они оба на мгновение отвели их в сторону. Затем всё вернулось обратно, и последовал ответ:

— Чтобы найти прошлое, что ты ищешь, и получить ответы, тебе достаточно воссоединиться с собственной памятью.

— Что… Ну само собой! — Я, на миг забыв, где я и что за сущности находятся передо мной, взорвался. — В этом-то и проблема! Если бы я знал, как это сделать, я бы сюда не пришёл! Что за глупость…

Время продолжало течь, и я больше не чувствовал никаких изменений во взгляде, сосредоточенном на мне. Создатели, похоже, и не заметившие моей внезапной вспышки, сидели, ожидая от меня следующего хода. Я бессильно вздохнул: их игра — их правила.

— Хорошо… Что я должен сделать, чтобы воссоединиться с потерянной памятью?

— Чтобы воссоединиться с прошлым, нужно перестать убегать от него.

— Я… Я не понимаю! Вы можете объяснить это?

Ещё одна секундная пауза, как будто они набирали воздуха перед длинной тирадой, а затем:

— Всё то время, что ты находился в этом мире, твоё прошлое было рядом с тобой. Но ты избегал его и не хотел посмотреть ему в глаза. Чтобы снова обрести память, достаточно сделать это.

Внизу, под сплошным чёрным камнем, сверкнула очередная молния, ярче предыдущих, и от тронов Смерти и Жизни разбежались переплетающиеся паутинки трещин, сразу же исчезающих, как сдуваемая ветром пыль. Я нахмурился, по-прежнему не соображая, что они имеют в виду.

— Вы говорите так, будто это «прошлое» — реальный человек.

— Прошлое — часть тебя, а значит, оно — такой же реальный человек, как и ты.

— То есть, вы хотите сказать, где-то по загробному миру… Хм… Бродит моё прошлое? В облике обыкновенного человека?

— Верно.