Чёрный пепел золотой травы (СИ)

Меня резко швырнуло в сторону, и я обеими руками схватился за борт, стараясь удержаться внутри, как страдающий похмельем человек пытается удержать внутри себя завтрак. Скрючившись в таком положении, я подумал: а что, если Игрока вот так же выкинуло из лодки, пока я спал? Он, конечно, ко всему этому привычнее, чем я, но всякое могло произойти, тем более в этом корыте, в котором и встать-то нормально нельзя без того, чтобы обо что-нибудь не споткнуться. Удивительно, как он ещё в свой первый рейс не потонул где-нибудь на краю света.

По-прежнему не рискуя разогнуться, я прислушался к так и раздающемуся где-то рядом плеску, но теперь он звенел отовсюду, а не только от Игрока — волны всё яростнее бились о кое-как держащуюся на плаву лодку, словно нарочно решив её утопить. Нас снова качнуло, изрядно зачерпнув воды, и тревожные мысли о судьбе Игрока на миг уступили другим — о сохранности лежащих на дне лодки вещей.

Я с проворством циркового гимнаста втиснулся обратно и юркнул вниз, туда, где должны были быть сумки — отчасти из желания проверить, всё ли с ними в порядке, но в основном надеясь хотя бы как-то укрыться от шквалов ветра, грозящих в любую секунду выбросить меня за борт. Впрочем, это не особо помогло: меня то и дело обдавало с ног до головы ледяными брызгами, заставляя отфыркиваться и неловко взмахивать руками в безуспешных попытках хоть немного прикрыться.

Так я пробарахтался, беспомощно и неуклюже, несколько минут, пока откуда-то спереди, с носа лодки, не раздался, наконец, голос Игрока:

— Если ты планируешь нас перевернуть, то есть способы и попроще, но и такой, в принципе, сойдёт.

В его словах не слышалось волнения или страха, и я тоже успокоился, более или менее. Я снова взгромоздился на скамью, до сих пор скользкую от воды, выпрямился и уже открыл рот, чтобы заговорить, но меня тут же ударило в лицо очередной волной. Откашлявшись и отплевавшись, я всё же спросил, перекрикивая шум стихии:

— Что… Тьфу! Что случилось? Я тебя не вижу, совсем.

— Шторм случился, — даже по интонации было слышно, как он равнодушно пожал плечами.

— Мы… Мы в шторм попали? — От картины нас двоих, болтающихся в крошечной шлюпке по бушующему морю, у меня сердце ушло в пятки.

— Ещё не попали, но погода плохеет, с каждой минутой всё хуже. На нашей замечательной яхте пройти через бурю будет непросто, но всё лучше, чем пытаться её обогнуть — с пути собьёмся. Поэтому пойдём так.

Наступившая внезапно темнота была вовсе не темнотой — вокруг нас накрапывал лёгкий — пока что — дождь, значительно ухудшающий видимость. Дождь, который ни разу не шёл над землёй. А сейчас — конечно же, самый подходящий момент. Почему бы и нет?

— Ты что же, грёб всё это время? Пока я спал?

— Ага.

— Давай заменю тебя. — Предложил я, не зная, будет ли это иметь смысл, раз погода ухудшилась.

— Позже, может быть. В бурю ты с лодкой всё равно не управишься. Да и в штиль, наверное, тоже — вряд ли ты до этого был заправским моряком. Да и потом, сейчас в любом случае грести нет резона. Только силы зря потратим, да руки в кровь сотрём.

— И… Что нам тогда делать?

— Расслабиться. И получать удовольствие.

Получать удовольствие?.. Это прозвучало так, словно мы не в лодке сидели в ожидании надвигающегося шторма, а лежали в шезлонгах на каком-нибудь знойном пляже, окружённые пальмами, и лениво потягивали охладительные напитки.

Впрочем, повлиять я действительно ни на что не мог — так зачем, в самом деле, лишний раз беспокоиться? Гроза, судя по усиливающейся непогоде, приближалась так же неизбежно, как и наша встреча с Беглецами, и деться от них обеих нам было некуда.

Я закрыл глаза — без особой, пожалуй, нужды — и, расслабившись, поплыл по течению, мягко увлекающему мои мысли, в который уже раз, по направлению к воспоминаниям…

Воспоминаниям о девушке из заснеженной палатки. Хотя нет, это были не воспоминания, а одно из тех видений, что мелькали проступающими через реальность призраками прошлой, настоящей жизни. Сейчас у меня перед глазами возникло её лицо, всё такое же карандашно-серое на фоне сжимающей нас в тиски темноты, как будто чей-то оживший рисунок. Я знал её когда-то?.. Её взгляд, полный невыплаканных слёз… Он вспыхнул лишь на секунду, но от него сердце сжало, как если бы на грудь рухнула целая гора.

Я смахнул со щеки дождевую каплю. Пережила ли она пожар? Если поля загробного мира тянулись практически бесконечно, то шансы на то, что она оказалась где-то неподалёку от нас, когда всё началось, стремились к нулю.

Так же, как и мои шансы встретить её тогда, в первый раз. Пусть так, но всё же оставалась крохотная возможность почти несбыточного события, и этот мелкий изъян, трещина в безупречной защите — она грызла меня и разъедала изнутри, не давая покоя. Зачастую подобная тревога охватывала меня безо всякой причины, посреди каких-нибудь других мыслей, а иногда — вот так, когда я сидел без дела во тьме, в открытом море на краю света, предоставленный только самому себе и своим размышлениям.