Чистая душа

И Карима в эту ночь не смыкала глаз, прижимая к себе маленького Азата. Радовало, что Бакир и Джамиля приняли ее так ласково, приглашали к себе жить, как настоящую невестку. Но и беспокоило, что Шакир ничего об этом не знает. Если Карима перейдет жить к его родителям, Шакир может понять это превратно. Подумает, что она навязывается ему в жены, не спрашивая, хочет он этого или нет. Если он не любит ее, разве будет лучше, когда она перейдет жить к его родителям? Это лишь оттолкнет его. Нет, Карима, конечно, ни за что не перейдет к ним.

Только как быть, если придется искать новую квартиру?

А быть может, снова посоветоваться об этом с Санией? Но что она скажет? Что подслушала разговор Гашии с Ахметшаем и разговор ей показался подозрительным? Конечно, странно, что у Гашии бывает много посетителей, с которыми она шепчется о чем-то в сенях. Но разве она видела, чтоб Гашия совершила какое-нибудь преступление? Да, нехорошо, что Гашия покупает хлебные карточки. Но можно ли за это чернить человека, который сделал для тебя столько хорошего? И, в конце концов, какое тебе дело до того, кто ходит к Гашии? Тебя ведь они не трогают!

Таким образом, Карима взвесила все и решила продолжать жить у Гашии. Конечно, где-то в душе у нее шевелились сомнения. Но Карима старалась не думать об этом. «Кто ты есть, — спросила она себя, — чтобы быть такой разборчивой и кочевать с квартиры на квартиру, выбирая себе хозяйку? Знаменитость какая-нибудь, что ли? Знай свой шесток».

8

Сании, разумеется, было неловко и стыдно после того, как выяснилась ошибка с Мухсиновым. Но, как назло, вскоре они опять встретились в кабинете Башкирцева. К счастью, Мухсинов заговорил первым.

— Сами того не думая, вы открыли мне глаза, — сказал он. — Теперь я понял, как был несправедлив но отношению к жене. Спасибо вам.

— Меня благодарить не за что, — ответила Сания, — Я ведь допустила грубую ошибку по отношению к вам.

— Ваша ошибка другого рода. Ваша логика была верной. У вас были причины, чтобы так судить обо мне. А ошибки — у кого их не бывает?

«Мухсинов сделал правильный вывод», — отметил Башкирцев.

— В присутствии товарища Башкирцева заявляю, — сказал торжественно Мухсинов, обращаясь к Сании, — теперь я постараюсь во всем быть таким же честным, как и вы. Именно как вы: не разделяя вопросы на мелкие и крупные…

— Ладно! — остановил его Башкирцев. — Вот и хорошо, что объяснились.

Он порылся в бумагах и перешел к деловому разговору:

— Я вызвал вас не для этого, У нас с каждым днем становится хуже со снабжением хлебом. Если бы недоставало хлеба, — другое дело. Но это не так. Тут действуют чьи-то преступные руки. Много появилось поддельных карточек — это факт. Откуда они берутся? Кто ставит на них печать? Почему их отоваривают?.. Это не такое дело, чтобы мог справиться только один преступник. Тут действует шайка, и ее надо выловить. Что вы предпринимаете в этом направлении? По линии исполкома? Прокуратуры? Через органы милиции? Предлагаю поставить на ноги всех и довести это дело до конца. Докуда терпеть это безобразие?..

Затем Башкирцев перешел к следующему вопросу. По решению Совнаркома город должен выделить сто пятьдесят человек для работы в колхозах.

— А послано не больше восьмидесяти! — сказал Башкирцев, — Есть явно уклоняющиеся от поездки в колхоз. Значит — не подчиняются законам? Куда смотрит прокурор?..

Слова секретаря горкома задели Мухсинова. Еще недавно он вызвал к себе одну из женщин, отказывающуюся ехать в колхоз, и пригрозил ей привлечением к ответственности.

— Погоди привлекать-то! — грубо заговорила женщина. — Пошли в колхоз сначала свою жену.

— Она у меня больная, — сказал Мухсинов, — у нее справка от врача.

— И я больная, — возразила та. — Если на то пошло, я тоже принесу справку. Пусть разденут нас, и все доктора скажут, кто из нас больнее — жена прокурора или я.

И Мухсинов не отважился ответить.

— Иди, иди, — только и сказал он. — Если больна, надо было сразу приходить со справкой.

Мухсинов знал, что Джамиля не настолько больна, чтобы не поработать в колхозе. А справку она, конечно, могла получить как жена прокурора. Хоть эта мысль давно беспокоила его, однако не хотелось объясняться с женой. Вдруг, думал он, Джамиля поймет это как очередное издевательство. Пусть делает, что хочет…

А сейчас этот вопрос вдруг стал для Мухсинова большим и трудным. Ведь вчера только он говорил ей: «Для меня было бы мучением провести без тебя хотя бы один день!» И вдруг после этого предложить ей ехать в колхоз! И чтобы она работала там до глубокой осени.

А с другой стороны, он только что дал торжественное обещание быть во всем таким же честным, как Сания…

Как поступила бы в данном случае Сания?

9

На другой день прокурор вызвал заведующего городской амбулаторией, врача, который всегда жил в Ялантау, седобородого, с лысиной во всю голову старика в желтоватом, не знающем износа чесучовом костюме, Мухсинов расспросил его о здоровье, о том о сем. И лишь после этого перешел к делу: