Чистая книга: незаконченный роман

– Ну что, узнал теперь? А я тебя сразу узнала. Еще от лодки. Идешь, голову повесил, как мешок муки на затылке несешь, – да кто же так на севере ходит?

Заходит свекор.

– Ну, опять сегодня не житье. Опять хахаль.

Огнейка закусила губы, но ничего не сказала. Старик ушел.

– Ну, раз хахаль, дак раздевайся…

Юра печально посмотрел на нее.

– Что, презираешь? Вот до чего тварь дошла? Али не поверил, что говорят?

Юра молчит.

– Встретились, и слова нет. А хоть зачем пришел-то, знаешь? Да чего я спрашиваю? Зачем мужик к бабе ходит? Ну, давай делай свое дело. А может, мне начать?

Юра встает:

– Я в другой раз зайду, ладно?

– А чего тебе заходить? Мужик ты плевый…

Юра, понурив голову, идет по дороге в монастырь. У Агнии разрывается душа. Но она не кричит. Сдерживается.

На другой день Юра является с виноватым видом. Подарок – платок…

Агния язвительно:

– Ну вот, за плату…

Юра торжественно:

– Агния Мартыновна, я вчера вел себя самым мерзким образом. И очень прошу извинить. Я не имею права ни в чем упрекать тебя…

– Ах ты, вежливенький, хорошенький, одумался… Ну дак я не одумалась. Ты чего это сказал: не имеешь права упрекать меня? А за что же тебе упрекать меня? За то, что я себя навеки погубила да в грязь втоптала? А кто в том виноват? Не ты ли меня в эту грязь втоптал?

– Я?

– Ах, бедненький. Ты мне сколько сказок всяких рассказывал… А вы удрали, на кого нас бросили? На скотов? Ты думаешь, меня спрашивали, за кого выходить? Выходи, и все… А как я жила? Какие муки, издевательства вытерпела. Да я дала бы себя голой по всей деревне протащить, в нужнике выкупаться, только отомстить ему, паразиту, отомстить всем вам… Можешь ты это понять?… Да я чем дряннее мужичонко, тем радовалась больше…

Агния встала, указывая на дверь:

– А теперь иди и больше не показывайся мне на глаза. Нету прежней Огнейки. Я сука, блядь. Я себе противна. Меня не под одним щелоком, не под одной дресвой не отмыть, а не то что этим мыльцем алым, которое ты принес…

– Агния… Но почему мы не можем быть друзьями?

– Иди, иди, друг нашелся. Ищи друга не в грязи… Я на тебя молилась…

Назавтра Юра уехал на фронт, потом заболел тифом. Встреча с Огнейкой. Она выхаживает его, больного. Худое тело. Моет в горячей воде. Юре стыдно.

– Не стыдись. Какой уж ты, Юра, мужчина. Ты ученый.

Юра умолк.

– Ты дурачок, Юра, всегда с книжками. Как свою барышню встретил?

– Какую?

Потом вспомнил: он хвастался. Сочинил себе биографию. Так было интереснее жить. Должна у революционера быть подруга.

Он сказал:

– Не было.

– Я так и думала.

Перед отъездом на фронт Агния приносит тетрадку.

Юра узнает в ней свой дневник. Он потрясен.

– И ты хранила?

– А чего ее хранить. Лежала. Немного места надо.

На самом деле она не расставалась с ней.

Юра один читает дневник.

– Белая ночь. Заколдованное царство. Отсюда, наверно, сказка о заколдованном царстве. Надо расколдовать это царство.

Юра уезжает на фронт. Агния провожает его.

– Дай мне руку.

– Зачем?

– Можно я ее поцелую?

– Она, Юра, грязная…

– Агния, почему ты мне всё гадости говоришь?

– А потому, что не люблю. Ты, как с благородной. Привык ручки целовать. Вот ты бы меня обхватил.

И он пошел… Огнейка долго глядела ему вслед.

Потом Агния приехала на фронт. Солдаты – копаневские – пристают. Агнейко, Огнейко. Многие ее знали. И вдруг она видит Юру.

– Ну, слышал?

– Слышал.

– А ты мне руку хотел целовать.

– Ты все равно лучше всех. Ты самая чистая.

– Что?

– Я говорю, ты самая чистая. Ты лучше всех.

Впереди загрохало. Бой. Юра – тут хватило смелости – обнял ее, поцеловал в губы. И побежал вперед, в пекло.

Огнейка стояла. Близко снаряд разорвался. Она все стояла и смотрела туда, где скрылся Юра.

– Ложись! К чертовой матери. Как попала сюда эта баба? – закричал командир.

Огнейка лежит и наблюдает бой. И все думы о Юре… Огнейка встает на колени и обращается к Богу:

– Господи, сохрани Юру. Царица небесная. Господи, Господи, если тебе надо, возьми мою душу взамен его. Я грешница, я развратная баба. Но, Боже, пощади Юру. Он самый хороший на земле. Что же за жизнь будет, если его не останется. И зачем вообще вся революция, если его нет. Если пуля и снаряд сегодня должна убить человека… Убей меня. Но пощади, пощади Юру. Я люблю его – больше жизни люблю…

Идут раненые. Несут убитых. Не Юра ли? Потом она видит Юру. Идет, шатается. И протирает очки.

– Юра, – окликнула его Огнейка. Она не услышала своего голоса. И не удивилась, что не услышал он.

Юра прошел мимо. Не ранен. Вошел в избу. Слава Богу.

Во время отступления Огнейка оказалась в стане мятежников (в монастыре). Юра, узнав об этом, бесстрашно идет в монастырь. И такая сила была в нем, что мятежники не стали стрелять. А он пришел, взял Огнейку и повел. На обратном пути в него стреляют. Он падает.

– Юра, Юра. Ты не убит?

– Нет, я не умру, пока ты со мной.

Она оттащила его в кусты.

– Юрочка, Юрочка, родной мой. Юра, Юра…

Он целует ее. Слезы на ее прекрасных глазах. Как звезды.

– Юрочка, Юрочка… Ты целуешь меня. И я тебе не противна? Я грязная, грязная.

– Ты чище всех.

– Нет, Юра, я две недели не мылась в бане…

– Я тебя всю жизнь любил. Вот ей-богу. И ты меня тоже любишь…