Чистая книга: незаконченный роман

Крестьянская девушка с малых лет готовится к жизни в качестве хозяйки дома. Она должна очень много уметь – этого требовал сам характер натурального хозяйства.

Она должна уметь прясть, ткать, мыть, обряжать корову, жать, шить, варить, печь. А кроме того, она должна быть и актрисой, то есть уметь причитать на похоронах, на свадьбах, петь песни.

Огнейка в 5–6 лет уже прядет. И это поражает ссыльного Юру. Как? Такой ребенок. Она должна играть.

– А у нас игры – крестьянская работа.

Огнейке забавно это. Что тут особенного? Неужели же есть где-то девки ее возраста, которые ничего не делают. Смешно! Глупый какой-то.

– Огня! Огня бессовестная, – одергивает ее мать.

– Да он, мама, глупый. Ничего не понимает.

– Что ты, что ты, срамница. Смотри, тебя за язык на том свете привяжут.

Потом Огнейка учится причитать…

– Научи-ко, научи-ко, – просит она Махоньку.

Огнейка Юре говорит:

– Если я не научусь, меня никто замуж не возьмет.

Юра поражен, что так просто говорит о замужестве десятилетняя девочка. Неужели же она так развита? И он пытает Огнейку, зачем ей нужно выходить замуж.

Огнейка на игрище

Сборы на мечище. Великое событие. Как выйдешь, в чем, да как ступишь – судьба всей жизни решалась. Потому накануне собралась вся родня. Бабка Марька забыла и про икоты. Внучка как-никак. Да и Иван высоко взлетел. У кого служит? У Щепоткиных.

Пришли тетки, сестры отца. А в конце и Махонька пожаловала. Кое-кто принес свои наряды.

Огнейке поначалу было смешно, но потом и она прониклась серьезностью момента. И она заразилась желанием не уронить честь семьи, честь рода. И потому она уже не сопротивлялась: делайте что хотите.

И бабы «делали». Примеряли платья, платки и платы, ленты от повязки должны были скрыть девичью косу… Обутка…

Огнейка надела ожерелок из жемчуга – Ивана подарок. Жемчуг в Беломорье был в большом почете – местный, озерный, речной, и морской… Жемчуг низали с великим мастерством – где мелкий, где вроссыпь, а где кучно…

Махонька против жемчуга – к печали. А кто-то: нет, к радости. Всем праздникам праздник. А третья: а жизнь без печали не бывает. А нет печали, и радости не бывать. Радует и печалит жемчуг.

Кольцо, цепи, янтари… В конце концов остались довольны.

Поучения, наказы Огнейке: как ходить, как стоять, как смотреть, как петь, как улыбаться:

– Бегаешь, вся растрясла себя. Надо выходку показать.

– Иди ровнехонько, держи ногу, не дрогни – хоть земля провались под ногами.

– Смотри полуглазком, говори – полуротком.

– Рот-то закрой. Не мух пришла ловить.

– Не пыли. Не садись на ноги, легко иди, но и не семени.

– У каждой песни свой в хороводе ход, не все уткой плавай, поведут веселую зазывную, ты веди ход с каблучка, да почаще ступай, притоптывай легонько, а протяжную распевную зачнут, ты осторожненько с носочка ступай.

– Как держать платок в руке? Тряпкой чтобы не висел. Поигрывай легонечко, у матери жениха глаз вострый, все высмотрит.

Махонька успокаивала:

– Больно-то не трусь. Не на казнь идешь. Красу нечего прятать.

Назавтра снова собрались. Заплетали косу. Огнейка не спала всю ночь. (Это выход на сельский бал – Наташа деревенская.) [6]

Мечище. Собрались многие. Держались родней: у всех была репетиция накануне. Не только у Огнейки.

Но кто бы мог подумать, что в дело вмешается молодежь, политические ссыльные?

Была вековая традиция. Девушек в хороводе расставляли старухи в зависимости от положения отца. Первыми всегда ставили Губиных, за ними Александру Федорову, Иринью Иванову. А которые победнее – задвигали взад. И на задах часто собиралась самая девичья красота.

Ссыльные, а вместе с ними и молодежь Копаней, решили поломать этот порядок. Самая красивая Огнейка – она и должна быть впереди.

Ребята говорят:

– Что у нас делается? Коровы играют или девки?

– Че плетешь-то?

– Да как? Самые красивые задвинуты взад, а вперед выставлены коровы…

Растерянность всеобщая. И вдруг выдвигают вперед Огнейку.

Пустяк все это. Но для тех времен, для Копаней – это революция. Вызов векам, существующему порядку.

– Первой должна быть Губина. Первой должно быть богатство.

– А я сама богатство. Да, я сама богатство.

Да как подняла голову, да как ступила – замолчали люди.

Красота победила. Все глаза, весь мир, солнце – все устремилось на Огнейку. Не подкачай. И она не подкачала.

Озорная девчонка. И вдруг – величавые, плавные движения. Жесты королевы. Откуда? Как пришло?

Дивились бабы. Но еще больше дивилась сама Огнейка. Вспомнила Олену Копаневу. Ощущение какой-то величавости, важности момента. Экзамен на девичество. Минута, от которой зависело будущее.

Обсуждение среди баб:

– Ишь, как вьют круг, ровнехонько, одна за другой поспевают.

Другой молодухе понравилось, как идут девушки рядками, с поклоном то ли морю, то ли родному дому.

– Хорошо идут, как холсты расстилают.

Да, молодухи вздыхают, иные и слезу пускают: еще в прошлом году хоровод водили.

Пожилые, матери женихов, все оценивали с практической точки зрения. Их не хоровод интересовал, а девушки.

– Тяжело ступает Дарья, но уж в работы хороша, могутна девка, дельна невеста будет.

– Марфуше-то не привалило счастье, с лица нехороша, большеноса, когда какой жених возьмет.

Матери невест присматривались к женихам, женихов обсуждали.