Чистая книга: незаконченный роман

– Возродить Север, чтобы богатеи еще больше раздулись? Нет, Иван, я за революцию. Ссыльные – по мне. Я всегда был за драку. С детства, как отец. А теперь у меня появились союзники. Я пойду с ними куда угодно. На каторгу. На плаху. Понял? Мы и Володины – враги на всю жизнь.

Иван робеет перед старшим братом. Раньше было все так ясно. А тут брат смял. И на время померкла мечта о возрождении Севера. Но затем она берет верх над всем.

– Мы докажем Савве.

Опять вырастают крылья, которые, было, подрезал Савва. Опять парение…

Огнейка

Огнейка чернявкой росла. Некрасивой. Укоряла мать: почто все красивые, а я нет. А потом развернулась в один год. Все ребята за ней.

Молва: мать наколдовала.

Во всем обвиняла мать, братьев, пожертвовавших ею ради своих «интересов». И мстила им. Как? Развратом.

Как Агния брата Ивана встретила

Приехал Иван с войны. Мать наказывает Огнее: приходи. Огнея не пришла. Тогда Иван идет сам.

Агния его встречает. Ругает. Это он загубил ейную жизнь и т. д.

– Нет врага у меня большего, чем ты. Хоть ты и брат родной. Сестру за деньги продал. Иуда и тот сестру свою не продал. Будь ты проклят.

А ведь брат был для нее превыше всего. Сказочный принц.

Агния и Юра

Встречаются они совершенно случайно.

Юра, посланный начальством, идет на Ежемень (Лаю. – Л. К. ). Идет по собственному почину. Посмотреть часовенку.

Огнейка увидела – кто там ходит? Что за чудак? Выходит.

– Юрий Александрович.

– По-моему, Агния.

Агния зовет к себе.

– А, новый блядун? – говорит дядя или свекор.

– Заткнись, рожа! – по привычке крикнула Огнейка и вдруг с испугом посмотрела на Юру, побледнела.

Юра начал протирать очки.

А может, Огнейка приводит к себе, угощает Юру, несет на стол всякой еды.

– Ешь. Худой ты.

И в это время заходит свекор.

– Опять блядуна привела.

– Заткнись, харя, – отвечает по привычке Огнейка и бледнеет.

Юра с испугом смотрит на нее: неужели это она? Та девочка? Потом берет ложку, начинает поспешно есть.

– Вкусно.

Лицо у Агнии мрачнеет. Бледное, как маска… Прекрасное. Юра хвалит еду, потом встает, мнется, преодолевая себя, улыбается:

– Ну мне пора. До свидания.

Подумав, он подает руку. Агния не берет. Она неподвижна.

– До свидания, – говорит еще раз Юра и уходит.

Агния слышит шаги – дверь, вторая. Видит, как он удаляется в монастырь.

Свекор напоминает о коровах. Удавиться? Утопиться? Ну, нет. Ах ты, очкарь проклятый. Чистенький! Барышню свою завел. А кабы твою барышню да на мое место? Посмотрела бы я на твою барышню.

Назавтра Агния идет в монастырь. Кривляется, заигрывает с мужиками – назло Юре. Он избегает ее, уходит в контору. Агнию увлекают красноармейцы. Она идет с ними. Но потом вдруг вспоминает, как Юра прошмыгнул мимо, будто не заметил. Это заело. Ах, не заметил. Постой. Агния заходит в канцелярию…

– Агния, зачем ты это?

И тут Агнию прорывает. Она его отчитывает:

– Вы революцию с братцем делали, за народ воевали, народные права отстаивали, а меня в то время пропивали. Меня в грязи волочили. Ногами топтали. Не любо, да? Чистенький! С барышнями спознался? В панталонах ходят. А брось, не рассказывай – те же суки. Ну, ну, закривился. Нелюбо? А мне любо было, как меня, глупую девчонку, под мужика бросили?

Кто-то из красноармейцев говорит:

– Брось ты эту стерву. Контрреволюционерка.

– Нет, ты постой, гад липучий. Не боюсь. Расстреляй. Хлопни. Думаешь, мне жизнь ваша нужна?

Кто-то другой:

– В тебе кулацкая натура заговорила. Брата позоришь.

– Какого брата?

– Да что вы, ей-богу, с ней связываетесь. У них все потаскухи.

– Агния, выйдем.

– А мне и здесь хорошо.

Юра дал знак остальным: мол, выйдите. Те выходят.

– Извините меня, Агния.

Агния плюнула.

– Дурак посолоный. Ничему ты не научился за свою жизнь. Все такой же блаженный. Ладно, оставайся со своими барышнями.

И уходит.

Потом Юра уезжает, снова приезжает. Может быть, принимает участие в обороне Земцова. Там его ранят.

Агния в это время в монастыре, в госпитале. И вот они снова встречаются. Юра тяжело больной. Приходит в себя – видит Агнию. Смущенно улыбается. Остриженный. Очков нет, безоружен.

– Ну вот, барышня счастливая, – говорит Агния и уходит.

Юра подзывает няню:

– Какое число?

– Такое-то. Две недели лежал без сознания.

– А кто же (он хотел сказать, кто же из-под меня всю грязь выгребал)… Кто за мной все это время ухаживал?

– Огнея тебя, парень, выпестовала. Она никого не подпускала. Тут у тебя на полу и спала.

Агнию он не видел день. Или два. Потом пришла Агния. Строгая.

– Агния, подсядь ко мне.

Потом как-то спрашивает о муже. Агния рассказывает. Потом они постепенно – товарищи. Вспоминают прошлое. Счастливые дни. Потом Юра уезжает на фронт. Или в монастыре остается. И, может быть, Агния помогает ему бежать. Или возвращается он с фронта во время отступления. Идет к Агнии. Через реку. Куда? Кокнут.

– Агния, мы отступаем.

Бледность покрыла лицо Агнии.

– Прощай, Юрий Александрович.

– Я не хочу с тобой прощаться. – Он замигал глазами. Волновался. – Геля, я… В общем… Будь моей женой…

– Женой… Я? – мучительно улыбнулась. – А как же та барышня?

– У меня нет барышни.

– Нету?

– Да…

– Охо-хо… Нет. Насовсем? На всю жизнь?

– Да…