Чистая любовь

Он сверлил меня пронзительным взглядом, а атмосфера в мастерской накалилась и стала напряженной. Логан сглотнул и снова схватился за записи, пока я возилась с настройками камеры, чтобы чем-то себя занять.

– Однажды тебе придется показать мне пару своих снимков, – спустя какое-то время сказал он.

Я кивнула, отметив, как расслабилось его лицо, когда он вернулся к работе, и удивилась, отчего вдруг стало так сложно дышать. Словно я находилась под водой и совершенно забыла простую, базовую функцию тела – вдох-выдох.

Похоже, так происходило не только со мной. Я заметила, что Логан тоже задумался, и решила это изменить.

Сняв ремешок с шеи, я опустила камеру, обошла стол и положила руку на блокнот, в котором что-то писал Логан.

Он удивленно приподнял бровь и поглядел на меня.

– Трудновато писать, мне твоя рука мешает.

– Так прервись, – сказала я. – Мы целый день трудимся, и, если честно, от тебя исходит столько напряжения, что я сама начинаю напрягаться.

Я вырвала из его пальцев ручку и отодвинула ее с блокнотом как можно дальше. Он с тоской посмотрел на них, а потом глубоко вздохнул.

– Прости, – сказал Логан, потирая лицо. – Честно говоря, это подарок судьбы, что ты предоставила мне сегодня столько работы. Я все не мог перестать думать о коробке, о папе… – он сглотнул, и кадык дернулся на его шее. – Такая работа помогает мне ненадолго отвлечься.

Я нахмурилась, скрестив руки на груди, чтобы не протянуть их к нему. Мне прекрасно знакомо это чувство – потребность сбежать, работать руками, чтобы выкинуть мысли из головы, даже если на время.

– Просто… я не могу понять, как там оказались эти вещи, – продолжил он. – Почему вообще его вещи хранились и были спрятаны? Как они так хорошо сохранились? Почему их не забрали пожарные или полиция? Почему не отдали моей маме, моей семье, если они не нужны были в качестве вещдоков?

Я вздохнула.

– Не знаю, я и сама ничего не понимаю.

Логан нахмурился еще сильнее и опустил взгляд на свои руки, лежащие на коленях.

Я толкнула его локтем в плечо.

– Эй, ты достал жесткий диск, верно? И у тебя есть необходимое оборудование, чтобы просмотреть файлы, которые на нем хранятся. Это должно тебя успокаивать.

– Да, – согласился он, посмотрев на меня. – Но жесткий диск защищен паролем. Я не смогу получить доступ, пока не взломаю этот код.

– И у тебя получится, – заверила его я. – А пока нет смысла так себя изводить из-за ответов, которые не можешь найти, сколько бы вопросов ни задавал.

Его брови снова сошлись на переносице, и я усмехнулась, расцепив руки и с сомнением сделав к нему шаг. Пока не передумала, протянула руку и разгладила большим пальцем морщинку, которой целый день восхищалась.

– Ты рисовал когда-нибудь? – спросила я, не отрывая взгляда от кожи, которая выровнялась, когда я провела по ней большим пальцем.

Логан задышал чаще, не сводя глаз с моего лица, пока я смотрела туда, где раньше была морщинка.

– Последний раз рисовал в начальной школе.

Я рассмеялась и убрала руку.

– Думаю, пора это исправить, – я протянула ему ладонь. – Вставай и повеселимся.

Он поморщился.

– Сомневаюсь, что смогу. Не сейчас.

– Ну же, – настаивала я, пошевелив пальцами и кивнув на его руку. – Давай хотя бы попробуем.

Логан без особого энтузиазма взял меня за руку, и я постаралась не воспринимать тепло его ладони как нечто большее, чем дружеский жест, когда повела в угол комнаты, которую мы начали обустраивать под мастерскую для живописи. Посередине этой секции располагался круг из мольбертов, на каждом из которых лежали краски, кисти и палитры. Я велела Логану сесть, а сама отошла в угол и достала два больших чистых холста.

Я поставила один на мольберт перед ним, другой – рядом, где обычно сидела я. Пока я наливала краски для нас и готовила стаканчики, Логан молчал и даже перестал подпевать музыке. Он смотрел на чистый холст так, словно тот скорее предвещал угрозу, чем был способом снять стресс.

– Тебе понравится, – пообещала я, садясь слева. – Просто постарайся расслабиться и обо всем забыть.

Логан кивнул, взяв кисть, и с его губ сорвался еще один вздох.

– Я серьезно не знаю, что делать.

– В том и смысл, – сказала я. – Тебе не обязательно знать. Просто… чувствуй. Делай, что хочешь.

Я посмотрела на свой холст в надежде, что это поможет снять напряжение, которое Логан испытывал, когда хотел что-то создать. Я позволила музыке заполнить пространство между нами, и через несколько минут, пока я работала над своим произведением, Логан наконец обмакнул кисть в оранжевую краску «саламандра» и приступил.

Какое-то время мы работали в уютной тишине, и чем дольше тянулось время, тем больше Логан расслаблялся. Он снова начал петь, а я вторила ему, пока он не удивил меня, когда начал выкрикивать каждое слово песни Man of Constant Sorrow.

– А еще он фанат «Блюграсса»[4], – пробормотала я под нос, не отрывая взгляда от холста. – Существует музыка, которую ты не слушаешь?

– Деткор, – без раздумий ответил Логан. – И вообще весь метал. Хотя пытался его полюбить.