Чистая любовь

Когда я въехала через ворота и подъехала к дому родителей, стало чуточку сложнее дышать. Я росла не в доме, а в огромном южном поместье Теннесси. Оно располагалось на ста пятидесяти двух акрах в северной части города и было слишком большим для семьи из четырех человек. Разумеется, моему отцу нужна была земля для развлечений: стрельба по тарелочкам, площадка для игры в гольф и обсуждения сделок, а еще лошади. Я так и не поняла, зачем они ему, если никто из нас не катался верхом.

И если папе нужна была земля, то маме – огромный дом. Она хотела, чтобы в доме хватало комнат для прислуги, чтобы те, кто на нее работал, жили с нами и всегда были под рукой. Ей нужно было несколько кухонь, десятки комнат для размещения гостей, которые были слишком нетрезвы, чтобы идти домой. И, как она любила говорить тому, кто ее слушал: «Мне нужны комнаты для будущих внуков, чтобы им было весело, а у меня не болела голова».

Все это чересчур для меня. Я чувствовала, что задыхаюсь в этом огромном доме, а когда остановилась на подъездной дорожке возле вычурного фонтана, поняла, что снова едва дышу.

Я без стука вошла в дом, отдала пальто и шарф Ларри, одному из наших дворецких, и направилась в столовую. Мама, увидев меня, просияла и захлопала в ладоши, а папа едва удостоил взглядом, уткнувшись в газету. Малкольм тоже сидел тут, но не отрывался от телефона и вряд ли даже заметил мое присутствие.

– Как мило, что ты наконец к нам присоединилась, – пробурчал папа. – Садись. Распоряжусь, чтобы Аманда принесла тебе завтрак.

– Я не голодна. Мы можем поговорить в твоем кабинете?

Папа показал рукой на свою наполовину пустую тарелку, не отрывая взгляда от газеты.

– Я ем.

– А мне кажется, ты уже закончил.

– Мэллори, – пожурила мама милейшим и невзрачным голосом. Это разозлило меня сильнее, чем если бы она накричала на меня. – Ты пропустила Рождество, а теперь даже не хочешь позавтракать с семьей? Что на тебя нашло?

– Извини, что пропустила вчерашний ужин, я неважно себя чувствовала, – сказала я и повернулась к папе: – Поговорим в твоем кабинете? Или хочешь сделать это здесь?

Папа нарочито громко вздохнул, неспешно свернул газету, взял кофе, поцеловал маму в лоб и заверил ее и Малкольма, что скоро вернется.

А Малкольм снова ничего не заметил.

Папа пошел за мной по коридору, ведущему в западное крыло, где располагался его кабинет. Как бы мне ни претил бизнес, который он вел в этих стенах, его кабинет я просто обожала. Три стены из четырех были уставлены книгами, что забавно, ведь отец читал только годовые отчеты винокурни. А в последней стене было окно от пола до потолка, из которого открывался вид на холмы, относящиеся к нашей собственности, а за ними, далеко-далеко, простирались Грейт-Смоки-Маунтинз.

Как только мы вошли в кабинет, папа закрыл дверь и сел за стол.

А я осталась стоять.

– Из-за чего раздуваешь такую драму?

– Хватит прикидываться, будто сам не знаешь, – сказала я. – Что, черт возьми, произошло на рождественской вечеринке? Пап, я проработала на винокурне всего месяц. Я еще прохожу обучение. Я не гожусь для должности дяди Мака, так же как ты не годишься на роль хорошего отца.

– Следи за тоном, юная леди.

– Эта должность предназначалась Логану, – продолжила я, прижав указательный палец к столу, словно показывая на неоспоримое доказательство. – И тебе самому это известно.

Папа закатил глаза.

– Заканчивай этот спектакль. Это было деловым решением. Мы не можем допустить, чтобы Беккер руководил целым отделом, не говоря уже о самом главном с точки зрения прибыли.

– Почему? – спросила я, от усталости вскинув руками, а потом хлопнула ими по бедрам. – Что у тебя за вендетта против его семьи? Они потеряли отца во время единственного пожара, случившегося на нашей винокурне. Мы им должны. К тому же дедушка любил их деда. Они были партнерами.

– Не были они партнерами! – возразил отец с красным лицом, раздувая ноздри. – Это не было нигде зафиксировано в документах!

– А это и не нужно фиксировать. Они знали это, потому что были друзьями. Вы все были друзьями. Я помню, как дедушка рассказывал теплые истории о Джоне, отце Логана. Помню, что он относился к нему, как к сыну. А еще помню твои фотографии с их мамой, Лорелеей, когда вы учились в старших классах. Похоже, вы тоже с ней дружили. Что случилось?

Папа стукнул кулаком по столу, а его лицо стало таким красным, что я испугалась, не полопаются ли у него сосуды, если он не успокоится.

– Довольно! Решения, которые я принимаю относительно бизнеса, касаются только меня. Я не обязан отчитываться перед своей дочерью.

– Обязан, если они касаются меня! – заспорила я. – Когда это касается моей жизни, работы, друзей…

– Логан Беккер тебе не друг.

– Ты прав. Он для меня намного больше, – я выпрямилась и подавила сомнения, которые одолевали меня до этой минуты. – Пап, я люблю его. И мне плевать, что ты этого не разрешаешь. А еще плевать на твои планы относительно меня, потому что с меня довольно. Я увольняюсь с винокурни. И ты отдаешь эту должность Логану.