Чистильщик

Боров с сомнением покрутил в пальцах диктофонную кассету. Выражение крайнего неудовольствия отчетливо читалось на его полном обрюзгшем лице. Сидевший перед ним Старший Куратор Алексей Петрович, сменивший на этом посту покойного Николая Николаевича, остро поглядел на своего шефа, но ничего не сказал. А региональный Глава, постучав ногтем по ребру кассеты, поднял наконец-то взгляд на куратора.

– И что все это может означать? – спросил Боров, бросив кассету на стол. – Ваше мнение?

– Я думаю, что вы все-таки поторопились, – сиплым голосом, негромко произнес Алексей Петрович, – устранив Николая Николаича. Он оказался прав – Крысолов остался лоялен по отношению к Синдикату. Его информация многое ставит на свои места.

– Вот только не надо нотаций, Старший Куратор, – рявкнул Боров, и лицо его побагровело. – Эта запись ни о чем не говорит. Вполне возможно, что это лишь дезинформация.

– Не думаю, – пожав плечами, холодно ответил куратор. – Вы не оперативник и никогда им не были, – он не преминул больно уколоть своего шефа, – и поэтому не знаете, что из любой дезы можно выжать очень многое. Тем более что мы не знаем истинной достоверности информации, не осуществив проверки. Крысолов – оперативник экстра-класса, и я не думаю, что он стал бы подсовывать нам наспех слепленную дезу, особенно учитывая то, что он знает наше отношение к нему.

– Да, я не оперативник, – прохрипел Боров, наливаясь уж вовсе апоплексическим багровым с синевой цветом, – но не самый плохой координатор. И ценность информации могу определить.

– Вряд ли, – почти равнодушно ответил Алексей Петрович. – Вы забыли сопоставить данные, изложенные в рапорте Крысолова, с информацией из Москвы и Новгорода, поступившей от нашей, я подчеркиваю – нашей, сети. И данные эти очень четко накладываются друг на друга, взаимно дополняя и составляя вполне ясную мозаичную картину. Возникновение еще одной сети, аналогичной нашей, мы почувствовали еще год назад, но почти не было объективных данных. Полгода назад у нас возникло предположение, что кто-то начал, подобно нам, использовать аномалов в качестве боевиков. Правда, инциденты были единичны, отсюда мы сделали вывод, что это работа одного, максимум двух отлично подготовленных оперативников. Кстати, – ядовито произнес куратор, – рапорты об этих происшествиях своевременно легли на ваш стол, потому как все они случились во вверенном вам регионе. Тверь, Псков, Петрозаводск. Тогда нас еще удивило, что все акции направлены против православной церкви. Теперь все – или почти все – встает на свои места.

– Хорошо, – вдруг хлопнул ладонью по столу Боров, на лицо которого вернулась наконец нормальная окраска, – действуйте. Проведите тщательную проверку информации, поступившей от Крысолова, взять секту в разработку и в случае подтверждения данных применить любые методы, которые сочтете нужными без моего дополнительного визирования. Но все материалы по разработке – мне на стол. Черт, – покрутил головой Глава, – это ж надо! Если кто-то сможет плодить аномалов по собственному желанию и в неограниченных количествах – это ж черт знает что начнется.

Деревня Городня, Новгородская область. Понедельник, 20.07. 13:40

Сегодня Мишка впервые смог встать на ноги без посторонней помощи и даже доковылял до сортира. Нога тупо ныла, но вполне слушалась и не норовила подвернуться, когда он на нее ступал. Как ни странно, но теперь, после того, что с Мишкой сделали в Храме, его раны стали заживать гораздо быстрее и менее болезненно.

Вернувшись со двора, он доковылял до стола и в два приема проглотил миску жареной картошки с луком, напился молока с хлебом и махнул подряд два стакана водки. Почему-то возникло глупое желание вернуться в Храм и постараться узнать правду, всю правду о том, зачем его сделали таким, зачем послали убивать людей. Раньше такие мысли у брата Самэ не возникли бы, но сейчас он уже был почти прежним Мишкой Волошиным. Тот человек, что ранил его, а потом отпустил, оставив живым, выдрал что-то с болью из сознания Мишки, отняв возможность слепо верить. Словно он содрал с глаз толстую паутину, позволив видеть мир без прикрас и обмана.

И отчетливо понимая всю глупость своей затеи, Мишка все-таки уцепился за нее. Вынув из заднего кармана штанов маленький пузырек с серебристой жидкостью, похожей на ртуть, подаренный тем, кто его подстрелил, он половину втер в раны, как учил его этот странный и грустный человек, и пару капель уронил в стакан с водкой. Залпом выпил, зажмурившись от пронзительной горечи. Остро защипало в почти затянувшихся ранах, обожгло совсем не водочным жаром внутри. Ноющая боль сменилась легким зудом, вялое тело наполнилось силой и энергией.

Мишка снова туго перебинтовал ногу, натянул на себя разношенные кроссовки брата, его же потертые джинсы. Натянул тельняшку и накинул на плечи слегка заляпанную с изнанки просторную армейскую куртку, подаренную тем странным человеком. Сунул в карман деньги, большую часть оставив тетке с братом, документы и вышел из дома.