Чистильщик

А в другой комнате так же долго не могла уснуть Мирдза. Она никогда не могла бы подумать, что ее тоска по любимому человеку будет столь сильной. Иногда, конечно, ее охватывала злость на ушедшего не попрощавшись, не сказавшего ни слова, Вадима, но эта злость бывала всегда непродолжительной. Чаще она злилась на себя, за эту тоску и апатию. Пара скоротечно завязанных ею после нового года романов (когда стало ясно, что Вадим не вернется), так же скоротечно и прервались, став всего лишь двумя встречами-однодневками. Эти попытки сделать что-то, чтобы вышибить из себя ноющую тоску по Вадиму, обернулись лишь кратковременным, но стойким омерзением к себе и разочарованием в мужчинах.

Сегодня Мирдза получила наконец письмо от Вадима. Длинное покаянное письмо, которого она в принципе ожидала. Если бы не одно «но» – то, что написал Вадим, выходило за рамки ее миропонимания. «Мутанты», «ано-малы», «ликвидаторы», «нелюди» – эти слова частенько мелькали в письме. Не все из них были понятны, большая часть письма походила бы на фантастический роман, но Вадим не умел врать или, как говорят в народе, «заливать». Он мог отмолчаться, перевести разговор на другое – но не врать. Тем более он описал в письме все, что заметила необычного за ним сама Мирдза и успела уже подзабыть. А Вадим, с бесстрастностью автомата, это запомнил, изложил и объяснил – что, как и почему. И заживление ран и порезов, и сверхчуткий слух, и ночное видение.

Слезы навернулись на глаза девушки. «Ну почему? – в отчаяньи подумала она. – Почему?! Ведь это не заразная болезнь, не уголовное преследование! Просто человек (аномал, – поправилась она) отличается от всех остальных людей, делает свое дело. Он говорит, что с ним опасно. А без него? Без него нам страшно, черт возьми! Лучше знать об опасности, чем мучаться непонятными страхами». Мирдза тряхнула головой. После всего прочитанного хотелось глоток свежего воздуха. Вот еще одна вещь, к которой ее приохотил Вадим – ночные прогулки.

Неслышно скользнув в прихожую, Мирдза оделась и вышла под мягкий нежный снегопад, окунулась в него, как в пену ванны. Снегопад окутал ее, поглотил все заботы и беды, растворил в себе, оставив только наслаждение от бесцельного блуждания по заснеженным улицам любимого города. И Мирдза старательно выбирала наименее оживленные улицы, свернула с Ницгалес на Деглава, перешла по высокому мосту железнодорожные пути, свернула на Валмиерас, а с нее – на Лачплеша. Недолго постояла на мосту, глядя, как снежинки исчезают в так и не замерзшей Даугаве. Все так же неспешно прошла по Баускас, и сердце снова кольнуло – это был их любимый маршрут прогулок, Вадима и Мирдзы, когда они были вдвоем, и мир был велик, а в то же время – тесен для двоих.

Поблуждав по улочкам Агенскална и перейдя еще одну ветку железной дороги по мосту, Мирдза свернула на Калнциема. Одноэтажные или двухэтажные дома, почти патриархальная Латвия, как ее хотят видеть ура-патриоты. Но снег падал так мягко и завораживающе в синем свете фонарей, что не хотелось думать о злободневном. Даже о Вадиме и его письме не хотелось думать. Хотелось лишь брести, распинывая мягкие сугробики снега.

Но это бездумное блуждание вскоре было грубо прервано. Еще на углу Калнциема и Руцавас Мирдза почувствовала уставленный ей в спину, подобно пистолетному стволу, недобрый взгляд. Нервно оглянулась – вслед ей тащился, прихрамывая, типичный полубомж, полуработяга. Пожав плечами и нелестно отозвавшись – мысленно – о своих нервах, Мирдза зашагала дальше. Но взгляд продолжал буравить спину.

Оглянулась на углу с Плескодалес – мужичок продолжал идти следом, даже сократил дистанцию. Мирдза снова пожала плечами – мало ли зачем он идет следом, и не спеша пошла дальше. Свернула на Золитудес и услышала сзади скрип снега под ногами бегущего человека.

Она не успела обернуться, как сильный удар в шею свалил ее на снег. Удар, правда, смягчился, так как она, из-за поднятого воротника пальто, разворачивалась всем корпусом. Она извернулась и упала на бок, увидела краем глаза давешнего мужичка. Он стоял над ней, тяжело дыша, и копался в кармане. После такого начала знакомства ничего хорошего от нападающего Мирдза не ждала. В голове сразу всплыли слова Вадима на его кратких уроках самообороны: «Если тебя уронили на землю – не стоит вставать. Урони противника и работай с земли». Мирдза, недолго думая, пнула мужичка в пах острым носком сапожка, а когда он согнулся, подсекла ноги, как учил Вадим. И тут же, едва он приземлился, перекатилась в его сторону и локтем наотмашь врезала ему в горло. Раздался сочный хруст.

В первую секунду Мирдза подумала, что сломала локоть, но рука действовала нормально. Лишь приглядевшись к мужичку, увидев, как из его рта вытекает струйка крови, девушка поняла, что сломала гортань нападавшего. Но, тронув мужичка за щеку и увидев, как неестественно повернулась его голова, Мирдза поняла, что кроме гортани сломала нападавшему еще и шею. Что он мертв.