Чистильщик

Лишь намного позже один из врачей – профессор Гринберг, которому эта ночь врезалась в память, – узнал, что КГБ никогда не проводила операции в клинике Отта. Ни в этот день, ни раньше, ни позже.

Улица Садовая, Санкт-Петербург. Пятница, 7.08. 18:30

Они снова собрались вместе, на сей раз – сугубо ограниченным составом, лишь те, чьей сферы влияния касался обсуждаемый вопрос. Вопрос, касавшийся уже не вопросов внешней безопасности или политики в отношении «диких» аномалов. На сей раз вопрос касался одного, что можно записать только большими буквами: ВЫЖИВАНИЕ. И даже если эта проблема обсуждалась экивоками, все равно каждый чувствовал, что они перешли грань, за которой – полное уничтожение.

Не понимал этого лишь один человек, именно тот, кто созвал совещание. Вместо того чтобы собрать всех Глав, сегодня за стол уселись только руководители Прибалтийского, Северо-Европейского и Центрально-Российского филиалов.

– Господа, – обведя всех взглядом, негромко, но внушительно произнес Боров, – я полагаю, мы все прекрасно понимаем, ради чего собрались. Непосредственной угрозе подвергается сейчас центр нашего Синдиката. Его Главы. Из наших агентурных источников в Латвийской контрразведке мы получили информацию, что в их руки на короткое время попал один из аномалов, сумевший достаточно скоро ускользнуть, причем – бесследно.

Далее. В Гатчинском районе Ленинградской области произошло столкновение между местными бандитами и, предположительно, двумя аномалами женского пола. Исходя из двух вышеупомянутых донесений, мы можем сделать предположение, что имеем дело с аномалом, носящим агентурный псевдоним Крысолов, и двумя незарегистрированными, но обученными аномалами – сестрами Мирдзой и Мартой Кроненберг, напрямую связанными с вышеупомянутым Крысоловом.

Боров перевел дух. Глава Северо-Европейского филиала усмехнулся – ни один из оперативников, каким он когда-то был сам, не смог бы изъясняться в подобном канцелярском стиле. Боров заметил эту усмешку и нахмурился. Он всегда не терпел насмешек над своим сугубо административным прошлым и никогда не спускал его бывшим оперативникам. Но сейчас был вынужден промолчать – благополучие организации и лично его, Борова, зависело от этих людей, что умели принимать решения в мгновение ока, предпочитавших независимость от командных структур и не чуравшихся пролития крови.

– Я считаю, – насупившись, продолжал он, – что началась спланированная атака на Северо-Западный филиал и руководство всем Синдикатом в целом.

Первым ответом на эту сентенцию снова были кривые усмешки.

Пивная у вокзала, улица Железнодорожная, Псков. Пятница, 7.08. 19:50

– Но вы поймите, – негромко произнесла Еленка, – это все не укладывается в голове.

Они сидели в пластиковых креслах за такими же пластиковыми столиками под открытым небом. Справа от Чистильщика гудел железнодорожный вокзал, слева – автовокзал, вокруг кишели и толкались люди, снующие от одного вокзала к другому. В другое время он выбрал бы место поспокойнее, но не сейчас – в толчее ему было легче выследить «хвост», буде он есть, нежели в пустынном месте. Мишке он поверил, но никто не давал гарантию, что к перебежчику не прилепили этот самый очень длинный «хвост». А Мишка вызвался добровольцем, помощником в его нелегких поисках. Так что было неразумно ни отпинывать его сразу – вторая пара рук никогда не лишняя, ни попытаться отследить, кто же его ведет (если ведет). Но пока все было чисто.

– А вам, девушка, – жестко ответил Чистильщик, – вовсе ни к чему укладывать что-то в голове. Не ваше это дело.

И тут Мишка сорвался. Он звучно врезал по пластику стола ладонью и приподнялся со стула.

– Не смейте так говорить с ней, – придушенно крикнул-просипел он. – Не смейте!

Чистильщик долго и сумрачно поглядел на него. Потом откинулся на спинку кресла, закурил и снова поглядел – прищурившись, но без обычной своей усмешки в углах губ и глаз.

– Ну – извини, – протянул он. – Только прав-то сейчас я. На хрена это ей? И так знает больше, чем нужно. А, как известно, меньше знаешь – крепче спишь. Я бы сказал, не крепче, а спокойней. Те, кто знает слишком много, тоже крепким сном спят. Только – беспробудно.

– Все равно, – набычился Волошин. – Она должна знать обо мне все.

Чистильщик поднял брови.

– Послушай, молодой человек, – с кривой усмешкой холодно произнес он, напирая на последнее слово. – Мы, однако, заключили только договор о прекращении огня, а не соглашение о взаимопомощи. Да, конечно, ты вызвался помочь мне с тем, чтобы я помог тебе понять, кто ты теперь и что тебе делать. Но из этого еще не следует, что я буду делиться совершенно секретной информацией с посторонними.

– А мне плевать, – так же жестко отозвался Мишка, – на то, что вы намерены делать, а что – нет. Еленка – не посторонняя.