Чистильщик

Оставшиеся двое, устроившись на противоположных концах кровати, играли в «Загони льва» на маленькой и очень изящно сделанной доске. Впрочем, а как еще скоротать время? Ко второму-третьему году учебы большинство школяров обнаруживали, что ни в кости ни в карты играть стало невозможно, а проводить вечера исключительно за книгами подходит не всем. В «Загони льва», по-первости тоже многие пытались жульничать, передвинув или стащив с доски фигуру, но быстро прекращали такие штучки. Некоторые покупали собственные доски, но не так часто: даже резное дерево обходилось недешево, что уж говорить о наборе вроде этого, где каждая костяная фигурка крепилась к полю на тончайшем штырьке.

– Это Эрик, – сказал Альмод вместо приветствия. – Наш четвертый.

Девушка изучила его с откровенным любопытством, мужчина, обернувшись, глянул пренебрежительно и снова уставился на доску. Позиция в игре выглядела равной, так что дело было явно не в нежелании отвлекаться от напряженной партии.

– Это Ингрид и Фроди, – продолжил командир. Добавил, не меняя тона. – Сворачивайтесь. Лошадей готовят.

Фроди развернулся, потягиваясь, снова оглядел Эрика.

– Запал тебе этот мальчишка.

– Видел бы ты, как его отстаивал Лейв, – ухмыльнулся Альмод.

– Это называется «отстаивал»? – не выдержал Эрик.

– Когда забирали меня, он не сказал ни слова. Может, еще через десять лет…

Он осекся, потянул из-за ворота цепочку.

Фроди грязно выругался. Ингрид, слетев с кровати вытащила из-под нее торбу, такую же, как и та, что Альмод принес Эрику. Из торбы появился планшет плотной кожи, в котором обнаружились многажды сложенные листы тончайшего пергамента, склеенные между собой в одно здоровенное полотно. На полотне, разложенном по полу, оказалась карта – и Эрик понял почему, по слухам, за карты чистильщиков предлагались целые состояния, а некоторые купцы даже нанимали убийц – безуспешно, разумеется.

На цепочке Альмода обнаружилось плоское серебряное кольцо. Амулет мелко дрожал. Альмод опустил его на карту, и кольцо стремительно поползло в сторону от центра. Эрик следил за ним, разинув рот: ему никогда не доводилось слышать о подобном. Он попытался разобрать плетение и запутался почти мгновенно. Ничего, со временем разберется. То, что сплел кто-то один, может повторить и другой.

Кольцо остановилось у Кленовых лесов. Ингрид выудила из планшета еще один сложенный пергамент, снова развернула на полу – Эрик не удивился, обнаружив на нем подробнейшую карту провинции: город и окружающие деревни, леса, реки, поля, овраги. Кольцо снова двинулось и снова замерло, очертив окрестности Лиственя. Альмод протянул руку – амулет прыгнул в ладонь – замер, сжимая его в кулаке и глядя куда-то в пространство остекленевшим взором.

– Все, – сказал он, наконец. Вернул цепочку на шею. – Погнали.

– Ерунда какая-то, – сказала Ингрид. – Все знают, что нас трое.

Альмод пожал плечами.

– Новенького оставляем? – спросил Фроди. – Заплатить за комнату?

– Нет. С нами.

– Рискуешь.

– Ходить туда-сюда еще рискованней, а на перекладных слишком долго.

Фроди кивнул, покосился неприязненно, но ничего не сказал. Эрик лишних вопросов задавать не стал: когда непонятно, что происходит, лучше молчать и слушать.

По лестнице спускались почти бегом, да и выйдя из дверей станции все трое зашагали к окраине поселка так целеустремленно и размашисто, что Эрик едва за ними поспевал. Видно было, что чистильщики привыкли ходить много и долго, тогда как сам он если и выбирался за ворота университета, то не дальше поселка. Да и куда ему, собственно, было путешествовать и зачем?

Они остановились лишь отойдя от частокола на добрую сотню ярдов. Альмод огляделся, кивнул сам себе. Остальные отступили на десяток шагов – Ингрид дернула Эрика за рукав, чтобы не мешкал.

– Смотри и запоминай, – сказал Альмод. – Молча. Спрашивать будешь, когда разрешу.

Молча, так молча. По правде говоря, Эрик вообще не слишком понимал, о чем с ними всеми говорить. Но когда чистильщик начал плести, едва не забыл о запрете. И этот человек утверждал, что его плетение против правил? Да то, что он творил, вообще не укладывалось ни в какие законы и правила! В следующий миг он узнал часть плетения и едва не рассмеялся вслух что-то подобное шепотом передавали друг другу школяры младших курсов, утверждая, что так можно вызвать демона. Ни у кого ни разу не получилось, а через пару лет и в демонов уже никто не верил. Конечно, то, что сейчас творил Альмод, походило на страшные школярские тайны не больше, чем парадный портрет кисти придворного художника на детский рисунок из кружочков и палочек, но как в детских каракулях безошибочно угадывается голова, туловище и конечности, так и здесь… Интересно, что было раньше: школяры в своей наивной вере в демонов и другие миры нащупали что-то, что потом доработали знающие и опытные, или кто-то случайно углядел не предназначенное для его глаз, а потом, передаваясь из уст в уста, плетение и вовсе потеряло смысл?