Чистильщик

— Не успев состариться, заметь, — хохотнул Кнуд. — Деньги. Очень хорошие деньги. Свобода, пока не идешь наперекор правилам ордена, а они вовсе необременительны. И вообще… Ну подумай сам: каждый год в столице перстни получают две дюжины человек, и никто не хочет прислуживать благородным в каком-нибудь захолустье. Чтобы получить приличную должность — а жить здесь дорого — нужно или серебро, или связи, или невероятный талант, или еще более невероятное везение. У меня нет ничего из этого. А так, — он повел рукой, словно предлагая посмотреть, — вот она, столица. Жилье, еда и даже одежда, если тебе неважно, что за портной обшивает — за счет ордена. Он ухмыльнулся. — И девчонки вешаются.

— Они на любого одаренного вешаются, — отмахнулся Эрик. — Учитывая, сколько университет заплатит, если у ребенка окажется дар…

— Э, нет. Другие девчонки. Которым интересно не только то, что у тебя тут, — он выразительно покосился вниз, — и в кошеле, но и тут. — Кнуд постучал пальцем по виску.

— Можно подумать, тут или там что-то изменилось, — ухмыльнулся Эрик. — Мозгов у меня точно не прибавилось.

— Но на лбу-то у тебя это не написано. А плащ чистильщиков и брошь — вот они.

Эрик пожал плечами. Он бы предпочел, чтобы внимание обращали на него, а не на дар или брошь чистильщиков. Но не спорить же о девчонках посреди ночи.

— Ну, и жалование, конечно. Ума не приложу, куда можно потратить такую кучу денег. Того, что заплатил университет, моей матери хватило, чтобы уйти из борделя и жить… довольно скромно, я бы сказал, однако безбедно, — он пожал плечами. — Но серебро имеет свойство заканчиваться, а я у нее один. И это еще одна причина, по которой мне нужно было место в столице и жалование. А твоя как?

— Не знаю. Не видел и не слышал, с тех пор, как уехал из дома.

— Ой. Извини, я не хотел…

— Ничего, — пожал плечами Эрик. — У нас почти все такие были, мало к кому приезжали. Так что нормально.

Благородные, по слухам, стремились пристроить внебрачных детей с даром в столицу. Одаренные — туда, где учились сами, они обычно и забирали своих на лето. А остальным путешествие до Солнечного и обратно обычно было не по карману.

— Хорошо. В смысле, ничего хорошего, конечно… — Кнуд фыркнул. — Совсем запутался. Ладно, о чем там я… Ах, да. Возможности. И всего-то надо, что время от времени пройти куда-нибудь, куда ворон костей не заносил, подержать барьер или пламя, и вернуться, вовсе не подвергаясь опасности. По мне — оно того стоит.

— Если командир удержит переход и если не сожрут твари. — Эрик сел на кровати, начал расшнуровывать дублет.

— Это плохо, конечно. Но Первый, по слухам, ходил семь лет, прежде чем стал Первым. Ульвар, мой командир, ходит девять. Заговоренный — десять и в последний раз брал четвертого три года назад, да и то потому, что одна из отряда оказалась прорицательницей. Еще есть Астрид, семь лет. Есть Магни. И еще дюжина человек. Если у них получилось, почему не получится у меня?

Потому что ты перечислил только четыре имени, ну, пусть их будет даже семь, включая тех, кто в отряде, если я правильно понял, кого именно ты назвал заговоренным, подумал Эрик. Ну, пусть даже дюжина. А чистильщиков около сотни, если он правильно понял. И половина из них не переживает первые два года. Но вслух говорить не стал. Может быть, он действительно слишком мрачно смотрит на вещи, и все не так уж плохо.

В конце концов, его-то увели силой, и отношения с командиром не заладились с самого начала. Может, для таких, как Кнуд, оно действительно того стоит. Да и вообще, глубокая ночь, конечно, самое время для споров о смысле жизни, но сегодня он слишком устал и плохо соображает. К тому же голоден — они как раз собирались поужинать на станции, где планировали заночевать, когда проснулся амулет.

Точно вторя его мыслям желудок заурчал на всю комнату. Эрик ругнулся, Кнуд засмеялся.

— Бывает. Тебя что, ужином не покормили?

— А должны были?

— Здесь по часам кормят, но на станции-то корчма всегда работает.

— Как-то не сложилось, — пожал плечами Эрик.

— У меня пирог есть. Мясной. С ужина утащил по старой привычке. Будешь? Если будешь — вон, на столе.

Эрик рассмеялся:

— Вы тоже потом полночи выгребали крошки из постели?

— Ага. Ты бери, не стесняйся.

Эрик сунулся под полотенце — пах пирог что надо, мясом, луком и пряностями. И на вкус оказался ничего, а в кувшине обнаружилось слабенькое молодое вино.

Может быть, все действительно не так уж и плохо.

* * *

Как командиру, ему полагалось отдельная комната. Но Альмод ничуть не удивился, когда. открыв дверь, обнаружил свет. Тира отложила пяльцы.

— Мне показалось, ты вернешься сегодня.

Он улыбнулся.

— Очень кстати.

И в самом деле. Начни он сегодня размышлять обо всем, что произошло за последние две недели — до утра не заснет. Впрочем, похоже, и так не заснет: после того, как смерть в очередной раз отстала на пару шагов. как никогда хотелось жить. Тира погладила по щеке.

— Устал?

— Не настолько, — снова улыбнулся он.

Она подняла лицо, и Альмод не стал ее разочаровывать.