Чистильщик

Эрик пожал плечами. На его взгляд, не так было все — и отнюдь не с ним. Только сейчас до него, наконец, дошло: для того, чтобы он оказался в отряде, должен был погибнуть человек. Уна, которую он совсем не знал, но с которой остальные прожили три года, почти не разлучаясь. С которой ели, спали и сражались три года — долго, по меркам чистильщиков. Действительно, и чего это Фроди не заскакал от восторга при его появлении? А еще выходило, что глазели бы на него, будь он хоть чудовищем из дикого леса. Потому что Альмода здесь называли заговоренным.

— Радуйся, что не таращились, — буркнул он. — Чувствую себя так, будто у меня хвост вырос, и все пялятся.

Кнуд демонстративно заглянул ему за спину.

— Да нет, не вырос. — Он помолчал. — Мне надо на занятия. Пошли вместе?

Выяснилось, что насчет «совершенно нечего делать» Кнуд слегка преувеличил. Были занятия с мечом, обязательные для всех новичков — по крайней мере первый год, дальше — по желанию. Если удастся этот год пережить, мрачно усмехнулся Эрик про себя. Были занятия для тех, кто хотел и дальше разбираться в плетениях. Были дежурства. Впрочем, судя по тому, как Альмод сказал, мол, делай, что хочешь, едва ли все это действительно занимало большую часть времени.

— А пошли, — кивнул он. — Мне, правда, пока никто не говорил, что я там должен быть…

— Это потому, что ты не прошел посвящение, и вроде как еще не полноправный.

Эрик кивнул. Не удержался от любопытства:

— А в чем суть посвящения?

— Единственное, что я заметил — реакция стала лучше. И плести получается быстрее.

— А как это сделали?

— Не помню.

— Так бы сразу и сказал, что секрет, — обиделся Эрик.

— Но я правда не помню! Напоили черным корнем, и… в общем, не помню.

Эрик присвистнул. Черный корень считался сильнейшим снотворным. Настолько сильным, что редкий целитель взялся бы его кому-то рекомендовать — слишком небольшой была разница между снотворной и смертельной дозой. А еще, поговаривали, что если смешать его с другими растениями — тут рецепты расходились, а Эрик был не настолько глуп, чтобы проверять на себе — и подправить плетением — сны окажутся настолько яркими и интересными, что не захочешь просыпаться. А еще поговаривали, что в таких снах можно увидеть будущее. А еще…

Что из этого всего было правдой, а что — необузданной выдумкой, вроде людей с песьими головами, якобы живущих на краю света, он не знал. А, может, и люди с песьими головами выдумкой не были, подумалось ему. Вон, Альмод совершенно серьезно говорил про упырей и драконов. На драконов он бы посмотрел… издалека. Может, и получится.

— Хороший способ хранить тайны, — сказал он. — Сделать так, чтобы даже если очень захочешь, рассказать не получилось.

Кнуд рассмеялся:

— Сам умираю от любопытства. Ничего, дорасту до командира — узнаю.

Эрик поднял бровь.

— Там было три командира — мой, Магни и Астрид — их сейчас здесь нет, потом познакомишься — три пророка и Первый. И это все, что я помню.

Ответить Эрик не успел. Они подошли к площадке, где Ингрид и незнакомый мужчина, на вид ровесник Альмода, наблюдали за поединком двух парней и девушки, время от времени что-то подсказывая. Мужчина — высокий и мощный, с жестким, будто вырубленным из камня лицом — обернулся к ним, кивнул Кнуду, тот поклонился в ответ.

Ингрид, улыбнувшись, тоже кивнула им обоим, Кнуд поклонился и ей, и Эрик запоздало сообразил: Альмод отправил ее «погонять» новичка вовсе не потому, что поленился сам. Мысленно обозвав себя болваном, поклонился обоим, как младший старшим. Караулы, пьянки и блядки, значит…

— Я — Ульвар, — сказал мужчина. — А ты — Эрик? Поставить вас вместе? Кнуд хорош с мечом, а ты как?

— Средне.

— Альмод средних не берет.

Эрик пожал плечами, краем глаза заметив, как вытянулось лицо Кнуда. Ульвар обернулся к Ингрид.

— Что скажешь?

— Средне, — подтвердила та. — Плетет отлично, а меч…

— Сам посмотрю. Моего парня возьмешь?

Ингрид кивнула. Ульвар направился к стойке с деревянными мечами. Кнуд, наконец, обрел дар речи:

— Ты ходишь с Заговоренным? И ничего не сказал?

Эрик снова пожал плечами:

— Вообще-то ты не спрашивал.

Кнуд выругался себе под нос. Ингрид рассмеялась:

— Эрик не знал, кто такой Заговоренный. Альмод свое прозвище не любит.

— Я бы таким гордился, — заметил Кнуд.

Ингрид не ответила, только мотнула головой, мол, пошли, и тоже направилась к стойке. Что-то сказала вполголоса, Кнуд засмеялся, она тоже расхохоталась.

— Засматриваешься? — раздалось рядом.

Эрик вздрогнул, только сейчас обнаружив, что действительно откровенно на нее таращится. Почему-то зарделся.

— Нет.

— Ну нет, так нет, — сказал Ульвар, протягивая грубо сделанный браслет.

Эрик мысленно поморщился, продевая в него запястье — по-прежнему хотелось отшвырнуть небесное железо, точно горячий уголь, а потом попрыгать сверху, как следует утаптывая в землю. И камнями заложить.

— Раз не дернулся и не заорал, значит, клинок тебе уже дали.

Эрик кивнул.

— Привыкнешь. — Ульвар протянул ему деревянный меч, такой же, как держал сам.

— Как к этому можно привыкнуть?

— Привыкают же люди жить без руки, без ноги, ослепнув… А это даже не навсегда.