А на деле? А на деле нет никого, кроме тех, кто оказался рядом. И уж тогда – как карта ляжет, то ли пан, то ли пропал. Увело меня в сторону, несу тут чушь какую-то… А что только не понесешь, когда в крови еще бурлит адреналин и нервы трясутся где-то внутри. Такой мелкой-мелкой дрожью. Нет, не трусливой, ни хрена. Той дрожью, которая поможет вскочить куда как быстрее, чем обычно, когда через туман замелькают темные фигуры, и нужно будет двигаться быстро и еще быстрее. Как бы попытаться показать вам это, как дать почувствовать?..
Не знаю, не знаю, может быть и получиться. Давайте еще раз покрутите головой вокруг вместе со мной. Оглянитесь, присмотритесь внимательно. Видите, вон там, за сгоревшей кабиной, такое черное и неприятное. Не отворачивайтесь, не нужно. Еще час назад то, что там лежит, летело в вашу сторону, жадно разинув пасть и издавая голодный рык. Такое страшное, большое и уверенное в себе. Сильное и думающее только о том, что впереди какие-то жалкие неумехи, которые не смогут помешать. Сожрал, гнида? Лежи теперь там, где тебе лежится.
Чуть дальше задрал в небо ствол автоматический гранатомет. Рядом с ним, обняв его левой рукой лежит Зот. Я не знаю, жив ли он или нет. Недавно Младшой вытащил оттуда Лебедя и ползком поволок его на своем горбу в сторону медпалатки. Им досталось, да еще как. Рвануло где-то ближе к концу, подняло в небо фонтан из земли, досок и камня.
Вон справа большая темно-красная лужа. Она уже давно не парит в морозном воздухе. Командира уволокли втроем, стонущего и матерящегося. И без ноги, разжеванной в клочья. И еще, говорят, лейтенанта тоже уже нет. А если и есть, то неизвестно, будет ли жить.
Почувствовали хоть чуть-чуть? Хорошо, если да. Давайте, сползите вместе со мной по стенке окопа. Хороший окоп, хороший. А как тяжело было рыть тебя, родной? Ой, как тяжело. И киркой я тебя долбил, и ломом, прежде чем смог воткнуть штык лопаты. Зато сейчас, пусть и сыпятся за шиворот мелкие кусочки земли, ты мне помог. Хотите воды? На те вот, не жалко. Не нравится вкус, горькая? А что сделать? Там, где Прорыв, воду нужно чистить, чтобы не окочуриться от какой-нибудь дряни. Вот и чистят химики, кидают в нее всякую хрень и кипятят с разной дрянью. Другой, не той, от которой можно ноги откинуть. Или дуба двинуть. Пейте, пока можно спокойно пить. Скоро начнется снова. Откуда знаю? Да уж начнется. Поверьте…
Когда начинается Прорыв, то Те идут сплошным потоком, давая лишь редкие минуты отдыха, которые начинаешь ценить также, как ценишь в другой жизни время с женщиной. Ну. Или с мужчиной, в зависимости от вашего пола и интересов. Это дело не мое, а ваше личное. Надеюсь, что поняли.
Кто вон тот странный военный у которого вся спина с задницей в кровавых лохмотьях? Это наш старшина, Мэйджик. Почему он ходит и орет, вместо того, чтобы находиться у медиков? Да все просто, он один остался из старших по званию. Да, мы здесь обходимся минимум офицеров, вот и страдаем из-за этого. Нет, согласно штата они все есть. Только те, кто хочет быстрее получить звезд побольше, они сейчас в штабе. Скоро, конечно, появятся. Как только журналюги прилетят на вертушке с еще двумя сопровождения. Вот тогда-то они и появятся.
Будут отвечать, корча героические рожи на дурацкие вопросы о том, сколько шло Тех и какими силами закрыли очередной Прорыв. Принимая при этом вычурные позы, неуверенно лапая оружие, которое до этого пылилось в оружейке. Это они умеют.
Кстати, познакомьтесь. Вот он, лучший друг и собрат. Потрогайте, подержите и повертите в руках. Не бойтесь, я отсоединил магазин и выбросил патрон. Вот такой он, с острой серебряной головкой, крупный и обтекаемый. Я про патрик, который вы в пальцах держите. А мой лучший друг – вот он. Большой, немного тяжелый, матово-черный. Чуете, как он пахнет? Горячими остатками смазки и порохом. Тот самый аромат, про который я говорил вначале. Почему не горячий? Странный вопрос. Потому что уже остыл. И почищу его чуть позже, когда будет совсем спокойно.
Страшно ли при Прорыве? Конечно, страшно. И это правильно. Не будешь бояться, так свихнешься. Вон как тот рыжий, который сейчас жонглирует тремя гранатами. Может взорваться? Конечно, может. Он и правда регулярно лежит в дурке. А потом все равно возвращается. Почему? Да потому что не может без всего этого и мы без него. Сколько жизней он спас – тяжело сосчитать. Да все мы здесь немного не того, а куда деваться?
Добровольцы? Да, мы все добровольцы. Почему? Да уж вот так как-то получилось. Говорю же – сумасшедшие, все до единого. Какое к черту благородство и патриотизм! Хотя…
Ладно, хватит на сегодня. Надеюсь, что понравилось. А то вон, опять замельтешили. Е…