Чисто Астро-Сказочная Афера

— Племяш, не кипишуй! — положил руку Раулю на плечо его дядя, Вильям де Ларуан. — Мы сейчас все по очереди вернем то, что отняли! И возможно, ещё и добавим! В общем, не волнуйся, племяш, демонёнок будет как новенький!

— Ваше Высочество, не волнуйтесь, мне уже лучше! — прошелестел Жульен. — И я не демонёнок, сударь, а душа, ищущая раскаяния!

— Как я и сказал, волноваться не о чем, он уже поновел! — хохотнул Вильям.

Рауль одарил его недоуменным взглядом.

— Я это к тому, что до… — дядя Рауля запнулся, подбирая слова, — процедур маркиз вполне спокойно относился к тому, что он демон…

— Я не демон, я душа, ищущая раскаяния! — упрямо повторил Жульен.

— Понял? — хохотнул Вильям. — Он теперь не демон, а душа, ищущая раскаяния!

Рауль посмотрел на Жульена и отметил, что тот и в самом деле стал выглядеть гораздо менее эфемерным.

Глава 12

Внезапно он услышал, чей-то зов о помощи… Прислушался и понял, что это не столько зов, сколько настоятельное требование, причём довольно невежливое требование. И требование это исходило откуда-то то ли из за, то ли из под мясного трона. Брезгливо морщась, Рауль обошёл сочащийся свежей кровью трон…

— Ну сколько ещё я должен ждать, пока меня, наконец, спасут?! — пронзительно-визгливым, весьма противным голосом орал некто, чей голос доносился из под куска мяса. — И где только можно столько шляться?! Чем вы там все заняты?! Спасёт меня, наконец, кто или не спасёт?!

— Вы так вежливо просите о спасении, мистер, что у меня, например, нет никакого желания вас спасать. Да и у других, подозреваю, тоже! — насмешливо заметил Рауль.

— Что-что-ооооо?! — недоуменно взвизгнул требующий немедленного спасения. — Да ты вообще знаешь, кто я?! Я, между прочим, очень, очень, очень важная птица! Такая важная, что ты, срань господня, уже давно должен был все дела бросить, и начать меня спасать!!!

Любопытство Рауля было слишком велико, чтобы не узнать, кто именно вопит из-под многотонного куска мясной вырезки, да и, в принципе, мой принц был не способен оставить кого-то на произвол судьбы, тем не менее, это вовсе не означало, что он готов был спустить грубияну его неучтивое поведение. И потому дабы проучить хама, он, придав своему голосу максимально презрительно-наплевательский тон, сообщил: — А не пошёл бы ты, кто бы ты ни был! Плевать я хотел на то, насколько ты важная птица! И потому, уважаемый, никто тебя спасать не будет! Счастливо оставаться! — добавил он в завершении нарочито издевательским тоном и сделал вид, что уходит прочь, подчёркнуто громко чеканя каждый шаг.

Не успел Рауль ещё и пять шагов сделать прочь, как из-под куска мяса снова раздался голос, однако на сей раз, это был абсолютно другой голос — голос перепуганного насмерть маленького ребёнка: — Не-эээт! Умоляю! Не-эээт! На помощь! Спасите! Помогите! Пожалуйста! Не оставляйте меня здесь! — душераздирающе умоляло несчастное, рыдающее навзрыд, дитя. — Умоляю, мистер, не поступайте со мной так! Не бросайте меня на произвол жесткой судьбы! Умоляю вас! Спасите!

Несмотря на то, что Рауль был почти стопроцентно уверен, что с ним разговаривает всё тот же грубиян, голос, тем не менее, проник в самую его душу, заполонив её сомнением: «А вдруг там и, правда, маленький ребёнок под куском этого мяса?», — ужаснулся он.

— Здесь под куском мяса кто-то есть! — прокричал он, обращаясь к матери и прочим своим предкам.

— Спасите! Помогите! Пожалуйста! Умоляю! Не оставляйте меня здесь! — захлёбывался слезами детский голосок.

— О господи! — Фелисити, подоспевшая на зов сына первой, в ужасе прикрыла ладонями рот. — Сейчас! Потерпи совсем немножко, малыш!

— Мам, мам, это более чем вероятно никакой не малыш, — предостерег Рауль. — Потому что ещё несколько минут назад оттуда доносился совершенно другой голос. Голос какого-то грубияна и нахала, чтобы быть точнее.

— Спасите! Помогите! Пожалуйста! — жалобно всхлипнул надрывный и хриплый детский голосок.

Фелисити кивнула сыну, что, мол, спасибо за предупреждение и в следующую же секунду резким движением выкинула вперёд правую руку. Ладонь её была раскрыта, а пальцы широко растопырены. Её напряженные губы что-то очень тихо нашептывали.

Но вот с кончиков каждого пальца ангелицы сорвался луч голубоватого света. И едва только эти лучи достигли мяса, как оно стало стремительно уменьшаться в размерах.

Там, где только что лежал кусок вырезки, обнаружилась перевернутая пентаграмма. И пентаграмма эта, как и все остальное в зале, была инкрустирована драгоценными камнями.

— На помощь! Пожалуйста! На помощь! Мне плохо! Я задыхаюсь! — снова заплакало дитя. — Мне больно! И мне очень холодно и голодно! — жалобно всхлипывало оно.

Рауль, его прадед и его мать наклонились над пентаграммой и заметили в её центре кольцо. Это было самое обычное кольцо, какое крепят в качестве ручки к люкам.

— Фел, как думаешь — это ведь стопроцентно ловушка? — покосился Теарус де Ларуан на кольцо.

— Почти уверена в этом, — закивала ангелица, наморщив лоб и нос. — Но при этом, как ни странно, — задумчиво добавила она, пожав плечами, — все мои защитные инстинкты молчат…