Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости

Внимание мое недавно вечером привлекла толпа на Стрэнде. Приблизившись к собравшимся, я увидел, что люди окружили хорошо одетого молодого человека, который, как мне сказали, выпрыгнул из омнибуса на полном ходу и быстрым шагом удалялся от него, но внезапно упал на землю словно бы в припадке. Как оказалось, он присутствовал на спектакле, в котором мистер Мэнсфилд изображал доктора Джекила, а потом, сев в омнибус, вдруг увидел рядом с собой отвратительного вида мужчину, показавшегося ему либо тем самым доктором, либо уайтчепелским убийцей. Он в панике покинул омнибус, после чего с ним и случился нервный припадок.

Пресса писала об извлечении внутренних органов у жертв, которое Джек-потрошитель производил весьма умело, наводя этим на мысль, что он был не чужд медицине и имел в ней некоторый опыт, – неудивительно поэтому, что люди вскоре стали путать факты и вымысел. В статье в The Ripperologist (журнал для интересующихся историей Джека-потрошителя) Алан Шарп анализирует, каким образом и почему тревожным летом 1888 года лондонцам мерещилась связь между Джеком-потрошителем и мистером Хайдом. Он отмечает, в частности, заметку в The Freeman’s Journal, автор которой, спокойно и трезво сравнивая обоих, рассуждает о том, что, как доказывают «недавние убийства, зверские и, по-видимому, беспричинные, по Ист-Энду разгуливает настоящее чудовище в человеческом обличье, более страшное, нежели мистер Хайд». Другой джентльмен, писавший в The Telegraph, связывает Потрошителя с Хайдом еще теснее, выдвигая предположение, что «осуществивший их [убийства] – человек, чей поврежденный мозг пришел в состояние возбуждения от спектакля “Доктор Джекил и мистер Хайд”». Некоторые в своих предположениях зашли дальше того, что позволяли факты. Корреспондент The Star настаивал на своей версии: «Вы, как и вся журналистская братия, упускаете самую очевидную разгадку уайтчепелской тайны: убийца – это своего рода мистер Хайд, ищущий в облике доктора Джекила респектабельности и сравнительной безопасности, дающей возможность забыться и отдохнуть от преступлений, которые он совершает, будучи в другой, более низкой своей ипостаси».

Кое-кто уверял даже, что убийца – не кто иной, как сам актер Ричард Мэнсфилд. Разве не он каждый вечер демонстрирует публике свою способность быть одновременно и убийцей, и доктором? «Не думаю, что есть на свете кто-то иной, кто умел бы так легко и молниеносно прятать свое естество, как делает это он перед публикой», – писала The Pall Mall Gazette в статье, озаглавленной «Мистер Хайд бесчинствует в Уайтчепеле».

По мнению Джудит Фландерс, история о докторе Джекиле и мистере Хайде оказывала мощное воздействие на тех, кто искал ответ на вопрос, кто же такой Джек-потрошитель. Его не считали местным, обитателем Уайтчепела, не считали его и бедняком. Предполагалось, что он – перекати-поле, не умеющий найти себя в чем-то постоянном – днем вращается в высшем обществе, ночью охотится в темных и грязных закоулках Уайтчепела. В число подозреваемых пытались включить художника Уолтера Сикерта, Льюиса Кэрролла и старшего сына Эдуарда VII, герцога Кларенского, – и это лишний раз доказывало бытовавшее мнение, что под респектабельной внешностью может скрываться монстр.

Переплетение реальности с вымыслом становится еще неразрывнее с появлением на лондонских улицах нового персонажа, также связанного тесными узами с Джеком-потрошителем, – блестящего детектива Шерлока Холмса. Впервые публика знакомится с ним в 1887 году, листая страницы Christmas album. Та же повесть, «Этюд в багровых тонах», уже в виде отдельной книги выходит в 1888 году, том самом году, когда Джек-потрошитель буквально терроризировал нацию.