Чисто Питерская Хтонь

Без лишних слов бабушка кивает, мол следуй за мной. Только приблизившись, Лера замечает небольшую дверь, в которую можно разве что вползти на четвереньках. Дверь, отчасти покрытую мохом, приходится чуть ли не выкапывать из земли, чтобы получилось открыть. Внутри вопреки ожиданиям сухо, но на этом, пожалуй, все. Беглый взгляд не замечает ни печки, ни электричества. А судя по всему, ей придется провести здесь некоторое время. Зависит от задания, понимает Лера и это пугает до замирающего в панике сердца, до комка в горле, который мешает дышать.

Вне зависимости от того, что сейчас скажет бабушка, она не будет готова. Остается только надеяться, что она сообразит, как поступить. «Что бы там ни было – я справлюсь» — решает Лера, ведь бабушка каждому, кто готов слушать говорит: Лера особенная, талантливая, такой большухи у чухонцев еще не было. Бабушка ее любит, не желает зла.

Оттого, наверное, сказанное в следующую секунду выбивает и без того ненадежную почву из-под ног:

– Раздевайся.

***

Негнущимися от напряжения и холода пальцами Лера снимает последнее – тканевый браслет дружбы с дурацким бубенчиком, пластмассовой дугой радуги и магнитом, что они купили когда-то с Костей, и стоит, дрожит от ледяных капель, прорезающих кожу и мышцы до костей. Трясется, но не прикрывается. Только глазами сверкает недобро на каждое бабушкино движение. Та времени зря не теряет, притащив из хижины дрова, разжигает их коротким заклинанием. Тренога для котла устанавливается по мановению пальца.

– Волосы в косу собери, — бросает вскользь, даже не смотрит на Леру толком.

Той хочется послать бабушку куда подальше, схватить одежду и вернуться домой, в Питер, в Академию, к Косте и плевать, что лабораторная, к которой она не готова, они справятся. Но Лера остается стоять. Кое-как, оставляя петухи, заплетает косу и фиксирует ее еще не успевшим промокнуть браслетом дружбы.

Когда она подходит к котлу вода уже кипяток, в который летят травки, корешки, да еще что-то сушеное. Так, сразу не определить, вот если бы понюхать.