Чистое небо (СИ)

Мужчина и женщина, он с длинными золотыми волосами, она с иссиня-черными, с тонкими чертами лица, он одет в темно-синий камзол, переливающийся под лунными лучами, в руке лук; она закутана в серебристо-серый плащ. Позади них виднелись еще несколько скрытых в темноте силуэтов, но мальчик не мог оторвать взгляд от этих двоих. Возраст определить трудно, выглядят молодо и все. И… они такие красивые. Мальчик в жизни еще не встречал таких красивых людей. Или не людей? Во всем люди, только уши немного заострены кверху, и глаза…

Синие огни, что горели в глазах странных всадников, медленно угасали. Мужчина смотрел на него сверху вниз с недоумением, потом на красивом лице появилось отвращение. Его спутница недоуменно озиралась по сторонам, потом коснулась рукава всадника и что-то сказала нежным певучим голосом. Тот в ответ повел рукой вокруг себя, произнес несколько непонятных слов и тронул коня, чтобы повернуть назад. Остальные, что держались чуть подальше, тоже стали было поворачивать, но тут женщина легким движением спешилась. Она подошла к корчащемуся на траве мальчику, опустилась на колени рядом и положила прохладную мягкую ладонь на его пылающий лоб. Что-то сказала, ласково и сочувствующе, потом обернулась к мужчине в темно-синем и заговорила уже с ним. Тот ответил резким и недовольным голосом, но потом все-таки спрыгнул с седла и подошел, все еще глядя на мальчика со смесью презрения и гадливости. Они заспорили — женщина, казалось, о чем-то просила своего спутника, тот не соглашался.

Он понятия не имел, о чем идет разговор, просто насколько позволяли бьющие его судороги, любовался этими прекрасными существами. Пусть даже золотоволосый, кажется, за что-то злится на него. Неважно. От самого их присутствия мальчику было чуть легче.

Он попытался приподнять руку, сам не зная, для чего — может, чтобы коснуться края плаща женщины, и тут произошло что-то странное. И она, и ее спутник вдруг отшатнулись, на лицах застыло изумление, глаза снова вспыхнули синим; даже их свита заволновалась, зашелестела тихими голосами.

Мужчина схватил его за руку, рванул и так истрепавшийся грязный рукав и впился взглядом в медную полоску, что сидела на запястье мальчика; на его лице мелькали, сменяя друг друга, растерянность, гнев, потом снова холодное презрение. Он разжал пальцы, развернулся и зашагал прочь. Его спутница бросилась следом, перехватила его, сжала ладони золотоволосого в своих и снова заговорила терпеливо и мягко, словно упрашивая о чем-то. Тот мрачно слушал ее и молчал; женщина не сдавалась, она продолжала уговаривать его, потом протянула руку и коснулась его лица.

Он сдался. Вздохнув, он шагнул к мальчику, снова взял его за руку чуть выше того где ее мертвой хваткой сжимал браслет, что-то прошептал про себя и сделал пасс открытой ладонью.

Медный обруч треснул, раскололся надвое и упал в траву. В тот же миг судорога отпустила мальчика. Осталась слабость, кружилась голова, его знобило, но мышцы расслабились и боль исчезла.

Золотоволосый уже шагал прочь, вытирая руку о переливающуюся ткань камзола. Проходя мимо женщины, он бросил что-то, словно говоря «ну, теперь ты довольна?». Та только улыбнулась и последовала за ним.

— Спасибо, — проговорил мальчик, поднимаясь с земли. Он пошатнулся от слабости, чуть не упал, но устоял на ногах. Двое обернулись, снова взглянули на него — он презрительно, она ласково улыбаясь. — Я… Спасибо.

Он низко поклонился. Мужчина, не ответив, тронул коня. Его спутница что-то произнесла и протянула тонкую изящную руку, как будто указывая путь, и мгновение спустя они исчезли. И они, и их свита — словно растворились в ночной темноте.

Он закончил говорить, и в просторном светлом строении лечебницы наступила тишина. Из открытого окна еле доносился шум голосов паломников, звуки рожков, зовущие на дневную молитву — лечебница, куда его притащили библиотекарь с помощником, стояла наособицу от остальных зданий. Бирн, Мерфи и травщик по имени Конолл молча смотрели на него, и он почувствовал себя неуютно, как будто нахулиганивший ребенок перед старшими. Хотя они и были старше — у библиотекаря коротко остриженные в круг волосы почти все поседели, Конолл и вовсе был одногодкой с настоятелем, и даже Мерфи был года на три старше мальчика. Хорошо еще, что сейчас кроме них в лечебнице никого не было.

— Э, послушай, Дайре, — неуверенно начал травщик. Он рассеянно вертел в руках скальпель и оловянную миску, будто забыл, зачем принес их.

— Мартин. — перебил он. — Мое имя Мартин.

— Эх, да… точно, Мартин. Ты извини, но что-то тут не сходится. В том, что ты тут рассказывал, я хочу сказать. Вот говоришь, что это эльфы были, да? И что один из них снял с тебя браслет, так? А ведь они того, эльфы, они же металла боятся…

Библиотекарь вместе с помощником взглянули на него.