Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)

Торговцы повиновались, обменявшись украдкой друг с другом взглядами, полными отчаяния. Но казалось, что генерал за эту ночь оглох и ослеп: он не видел и не слышал ничего. Он позвонил, и на его зов вошел офицер.

- Капитан Сальдано, все ли готово? - спросил его генерал.

- Все, генерал! - ответил офицер, почтительно поклонившись.

- Сеньоры кабальеро, - начал генерал снова, - я получил от мексиканского правительства приказание потребовать от богатых горожан контрибуцию в размере шестидесяти тысяч пиастров. Вам известно, сеньоры кабальеро, что солдат должен повиноваться. Между тем я взял на себя смелость уменьшить размеры этой контрибуции вдвое, до последней минуты желая, насколько это от меня зависело, доказать мое к вам расположение. Вам было неугодно понять меня. Очень прискорбно, но мне не остается ничего другого, как исполнить полученное приказание. Вот предписание, - добавил он, взяв со стола бумагу и развертывая ее. - Оно вполне определенное. Тем не менее я все-таки хочу дать вам еще пять минут на размышление, но после этого я поступлю согласно моему долгу, а вы меня знаете, сеньоры кабальеро: я исполню свой долг, чего бы мне это ни стоило.

- Но, - отважился заговорить старый торговец, - я позволю себе обратить внимание вашего превосходительства на то, что сумма эта чересчур велика!

- Полноте, сеньоры кабальеро! Вас тридцать человек, это выходит по две тысячи пиастров на каждого, что составляет для вас ничтожную сумму. Я предложил вам заплатить только половину этой суммы, но вам не угодно было согласиться на это!

- Дела наши сильно пошатнулись за последние годы, и денег стало не хватать.

- Кому вы это говорите, дон Лайонел? Мне кажется, я должен знать это лучше, чем кто бы то ни было! - воскликнул генерал.

- Может быть, если вы дадите нам недели две или месяц сроку, то мы, собрав все наши ресурсы и пойдя на огромные жертвы, будем в состоянии собрать половину требуемой суммы.

- К сожалению, я не могу дать вам на это и часа времени.

- Но, генерал, тогда это невозможно!

- Перестаньте, я убежден, что вы хорошенько не обдумали это дело. Впрочем, это меня не касается; прося у вас этих денег, я только исполняю полученное приказание. Теперь вам решать, соглашаться ли вам на это или нет. Лично я умываю руки.

- Уверяю вас, генерал, - начал снова торговец, обманутый спокойным тоном генерала, - нам действительно совершенно невозможно собрать хотя бы самую небольшую сумму денег.

Остальные коммерсанты закивали головами в знак того, что они согласны с мнением их парламентера.

- Отлично! - начал генерал с той же насмешливой холодностью. - Но только не делайте меня ответственным за последствия, которые будет иметь ваш отказ!

- О, генерал! Неужели вы можете это думать?!

- Благодарю вас! Капитан, вы слышали? - добавил он, обернувшись к неподвижно стоявшему в дверях офицеру. - Прикажите отряду войти.

- Слушаю, ваше превосходительство.

И сказав это, офицер вышел.

На лицах торговцев отразился испуг. Это таинственное приказание навело их на серьезные размышления, и тревога их стала возрастать, когда вскоре они услышали по соседству с кабинетом генерала лязг оружия и тяжелые и мерные шаги солдат приближающего отряда.

- Что это значит, генерал? - воскликнули они в испуге. - Неужели мы попали в ловушку?

- Как так? - возразил губернатор. - Ах, извините! Я забыл сообщить вам конец полученного мною предписания; он-то, главным образом, и касается вас. Впрочем, эта ошибка будет сейчас мной исправлена. Мне приказано расстрелять всех людей, которые воспротивятся уплате контрибуции, требуемой правительством и необходимой ему для борьбы против инсургентов.

В ту же минуту дверь отворилась настежь, в комнату молча вошли пятьдесят вооруженных солдат, которые окружили торговцев.

Те были ни живы ни мертвы. Им стало казаться, что они видят страшный сон; они чувствовали себя точно во власти ужасного кошмара.

Догадываясь, что генерал не затруднится привести свою угрозу в исполнение, купцы не знали, как им выйти из этого критического положения.

Губернатор по-прежнему оставался совершенно спокоен. Лицо его было все так же приветливо, и голос его не утратил своей мягкости.

- Итак, сеньоры, - сказал он, - поверьте, что мне очень прискорбно случившееся. Капитан, уведите этих господ и поступайте с ними так, как их грустное положение того требует!

Затем, поклонившись собранию, генерал повернулся, чтобы выйти из комнаты.

- Одну минуту, by God! (Ей-богу! (англ.)) - воскликнул Лайонел Фишер, начиная уступать поя страхом смертельной опасности. - Нет ли какой-нибудь возможности уладить это дело?

-Я знаю только один путь к этому: заплатить!

- Я это понимаю, - возразил коммерсант, - номы, увы, разорены!

- Так что же я-то тут могу сделать? Вы слышали и видели сами, что я в этом злосчастном деле ровно не при чем!

- Увы! - воскликнули хором бедняки-торговцы. - Не можете же вы, в самом деле, лишить нас жизни, генерал. Ведь мы отцы семейств! Что будет с нашими женами и детьми?

- Мне жаль вас, но, к несчастью, только это я и могу сделать.